Vedi Napoli

В то время, как господа и дамы прогуливались по аллейкам и лужайкам, вызнавали подробности, приезжали, отъезжали, любезничали, пили чай, Фабио, гонял туда-сюда прислугу, поторапливая нерадивых, руководил работами по подготовке к похоронам. Вначале, четвертого июля Витиньо, после того как поводил Санту и Дамиано, отправился в погреб и снял необходимые мерки с покойного, после отправил одного из младших слуг в церковь с тем, чтобы тот предупредил падре Витторе. Потом вместе с помощником стряпчего и конюхом в четыре после полудня поехал в деревню Pacchia и заказал добротный гроб, непременно лакированный, оббитый бархатом, с атласной подушкой и лентами, как полагалось. Гробовщик, у которого все было, что называется на мази, обещал сделать работу быстро и дешево (в том числе и временное надгробье), цену за работу взял небольшую, чем Фабио был доволен. Поэтому из деревни дворецкий вернулся в отличном настроении, несмотря на то, что дальше предстояла грязная и неприятная работа. Пятого июля Витиньо снова отправился в деревню. Вечером в пять часов на повозке, запряженной парой лошадей, в виллу торжественно въехал гроб Его Светлости. Самого графа д’Эмо, или то, что от него осталось, необходимо было подготовить и обрядить в соответствующий костюм. И хоть крышку гроба после того надлежало заколотить намертво, покойный аристократ должен был отправляться на тот свет, как и положено благородному господину – в чистоте и роскоши. Без обмороков деревенских барышень не обошлось, но что поделать, жизнь и смерть две стороны одной медали. Все происходившее как нельзя лучше иллюстрировало множественные философские трактаты, в которых говорилось о бренности всего сущего. К вечеру подготовка к похоронам была окончена. Покойника вымыли, обрядили в чистое роскошное платье, уложили в гроб и заколотили крышку. Гроб же поставили в специально отведенной для этого комнате, где зажгли свечу. Покидая помещение, Витиньо поглядел на полированный деревянный ящик, украшенный резьбой снаружи, внутри оббитый бархатом и, проведя ладонью по крышке, грустно усмехнулся: «Хоть граф ты, хоть крестьянин, разницы никакой. Разве что в первом случае получше саван да гроб». Забил гвозди, положил рядом молоток. Уже выйдя на улицу, Витиньо заметил оборванный кем-то белый цветок. «Мертвое к мертвому» - подумал дворецкий и, подняв розу, вернулся в покойническую, чтобы исполнить странную прихоть - положить цветок на крышку гроба. После же Витиньо коротко прошептал молитву, перекрестился и вышел вон.