Огюст удобно расположился на траве, сбросив рядом с собой камзол и прислонившись спиной к стволу дерева. Подтянув одно колено, герцог положил на него толстую кожаную тетрадь и что-то писал в ней ещё недавно остро отточенным карандашом, грифель которого теперь, покрыв несколько страниц изящными буквами, чуть округлился, сгладил угол и обещал к вечеру напомнить о том, что не мешало бы вновь его заточить. Закатное солнце отражалось от вод тихого пруда сотнями солнечных отблесков, которые скользили по свежей зелени листвы вокруг и мягким ореолом обрисовывали фигуру сидящего мужчины, погружённого в свои размышления.
Апельсиновая роща - Берег пруда. Парк Быстрые и лёгкие шаги, недовольный шорох уже уснувшего гравия дорожки. Заметив мужскую фигуру, Паола в нерешительности остановилась, страх пробежался по коже спины, сердце на миг забыло о своей обязанность отбивать ритм, руки похолодели. Чуть склонив голову, почти не дыша, она внимательно всмотрелась в незнакомца. Узнав герцога облегчённо вздохнула, отчитав себя за ненужную панику, ещё минуту постояла в размышлении нарушать ли уединение Огюста, и наконец решившись как можно увереннее подошла. С каждым шагом, приближавшим её к изящной мужской фигуре, удары сердца становились всё громче и чаще. - Доброго вечера, герцог, - пауза, приказ непослушному сердцу вернуть себе ровный ритм, - простите, похоже, я отвлекла вас от написания собственной истории.
Герцог вскинул голову и, увидев юную маркизу, коротко улыбнулся. Поднявшись на ноги и быстро заложив карандашом страницу в тетради, которая тут же улеглась рядом с камзолом, де Нуарэ чуть склонил голову, приветствуя Паолу. - Доброго и вам, сеньорита, - с лёгкой улыбкой произнёс мужчина. - Не беспокойтесь, вы меня ничуть не отвлекли, я вполне могу закончить и позже, а вот встретить вас потом может и не представиться возможности, поэтому, повторюсь, это не стоит вашего беспокойства. Де Нуарэ мельком глянул на солнце, которое постепенно скрывалось за горизонтом, но не видел причин напоминать девушке о нежелательности прогулок в одиночестве. В конце концов, ещё не стемнело и было, судя по всему, безопасно... - Вы торопитесь? - поинтересовался Огюст, чуть склонив голову набок. - Я осмелился бы предложить вам разделить со мной удовольствие от наблюдения за заходящим солнцем, если бы был уверен, что этим не помешаю вашим планам и намерениям.
- Представиться возможность… - повторила девушка, будто пытаясь лучше понять смысл, вложенный в эти слова, улыбнулась – Думаю, желание первично, и если оно есть, то возможность можно найти. Заметив взгляд Огюста в сторону запада, она поджала губы и опустила взгляд, в глазах её отразились блики, забытые на гладе пруда уходящим солнцем. - Тороплюсь ли? – оторвавшись от игры света и воды, снова окунулась в синеву глаз герцога - Как вам сказать, и да и нет. Меня не ждёт никаких дел, но гулять в одиночестве в предзакатные часы для меня не самое похвальное занятие, отец снова будет волноваться, и, не желая печалить его, я хотела вернуться засветло.
- Я, разумеется, провожу вас до самых дверей, сеньорита, вверив в заботливые руки отца, если только за время нашей беседы солнце посмеет исчезнуть за горизонтом и окрасить мир в цвета сумерек, - с улыбкой заверил девушку де Нуарэ, прежде чем оглядеться в поисках удобного места. - Боюсь лишь, что никак не отыскать здесь подходящего места, чтобы присесть вам... Огюст наклонился, подняв с земли свой камзол, чуть встряхнул, сбрасывая успевшие пристать к нему травинки, вывернул гладкой стороной наружу и положил на траву, чуть разведя руки так, что, при желании, это можно было принять и за протяную Паоле ладонь, чтобы помочь ей присесть, или же за всего лишь виновато разведённые в стороны руки. - Как прошёл ваш день, сеньорита Порпорино? Или, пожалуй, даже те несколько дней, что минули с нашей с вами последней встречи? - спросил мужчина, мягко улыбнувшись, чтобы не смущать девушку молчаливым принятием какого бы то ни было решения, что бы она ни выбрала.
- В таком случае я с удовольствием разделю с вами наблюдение за уходящим солнцем, - она чуть улыбнулась, наблюдая за действиями Огюста. Когда же камзол лёг на траву и герцогом был произведён его неопределённый жест, назначение которого предлагалось выбрать самой маркизе, рука Паолы незаметно дрогнула, секунда размышления, и девушка ощутила теплоту ладони мужчины. В движениях грация и какая-то детская неловкость. Села, тотчас положив обе руки на колени. Лицо окатила удушливая жаркая волна. Паола отвела взгляд, снова улыбнулась. - Сегодняшний день принёс много новостей, - уклончивый ответ, взгляд в сторону. В голове всплыли строгие слова падре, встреча с Людовико, события принёсшие неожиданно противоположные чувства, - вы уже верно знаете, о прибытии маркиза Фьордалисо…
Поблагодарив девушку за согласие короткой улыбкой, герцог уселся прямо на траву на расстоянии вытянутой руки или, быть может, чуть ближе, но сохраняя меж собой и юной маркизой приличествующую дистанцию. Заходящее солнце теперь светило де Нуарэ в лицо, и он невольно чуть прищурил глаза, глядя на Паолу, сидящую рядом в позе скромной послушницы, омываемой лучами закатного светила, едва ли не рисующего вокруг её головы призрачный золотистый нимб. Упоминание о прибытии молодого маркиза заставило де Нуарэ внимательно вглядеться в лицо девушки, стараясь прочесть в нём подтверждение или опровержение своих догадок, но взор Огюста был ненавязчивым и всё таким же лёгким, дабы ещё больше не смущать юую сеньориту. - Я услышал об этом от Порции, которая случайно встретила маркиза сегодня утром. Не думал, что он вернётся так быстро после столь спешного отъезда, покинув вас в не самое благополучное время, - проговорил герцог мягко, едва подавшись назад, чтобы опереться вытянутыми за спину руками о траву. - Надеюсь, сеньору Фьордалисо удалось разрешить те сложности, которые заставили его покинуть вас несколько дней назад. Огюст чуть приподнял уголки губ и вновь слегка прищурился, вглядываясь в лицо девушки. - Вам, должно быть, теперь станет легче, сеньорита, - мужчина пожал плечами. - Во всяком случае, ни у кого не будет поводов сказать в ваш адрес что-либо дурное.
Паола внимательно посмотрела в освещённое закатными лучами лицо герцога, цвет его синих глаз стал теплее, возможно это прощальные отблески солнца отразились в них. - Люди таковы, что порой и повода для дурных слов им подавать не нужно, они его найдут сами, - печальней, чем того хотела, прозвучал голос,- легче станет, когда тайна Призрака будет раскрыта и мне не нужно будет охраны для прогулок, нам не придётся хоронить гостей, приехавших разделить радость, а ночная тишина не будет разорвана выстрелами, - рука нарисовала причудливый узор на траве, что в скором времени покроется каплями вечерней росы, полуулыбка, в перерывах между ударами сердца слова, - Вы очень дружны с сеньорой Пелегрини… Я уже несколько дней не встречалась с нею. Как продвигается её расследование?
- Надеюсь, расследование скоро ей наскучит, - ответил герцог, опираясь спиной о ствол дерева и глядя на то, как солнечные лучи отражаются в зеркале пруда. - Всё же Порция не полицейская ищейка, а женщина, какой бы сильной и самостоятельной она ни была. Не думаю, что заниматься расследвоанием убийства - самое подходящее для неё занятие. Мне бы не хотелось подвергать Порцию ненужной опасности, однако же она взрослая и относительно разумная женщина, - на этих словах Огюст позволил себе чуть иронично приподнять уголки губ, но ирония эта не была ни в коей мере злой, - и вольна сама за себя решать. Разумеется, до тех пор, пока не начнёт творить глупости и мне не придётся вмешаться, рискуя получить от неё множество нелестных отзывов. Впрочем, я надеюсь, до этого дело не дойдёт. Огюст оторвал взгляд от воды и перевёл его на сеньориту. Вопрос маркизы о Порции несколько сбил герцога с мысли, но теперь, овтетив, он смог ухватить ускользающую тень и, вспомнив, с какой интонацией девушка произнесла свою первую фразу, невольно чуть свёл брови на переносице не то в задумчивости, не то в непонимании. - Простите, сеньорита, вы упомянули об умении людей находить повод для дурных слов... - де Нуарэ сделал небольшую паузу, стараясь подобрать как можно более мягкие слова, чтобы ни в коем случае не задеть юную маркизу. - Вы ведь сказали об этом не просто так? Кто-то из гостей отозвался о вас или вашей семье в связи с проишедшим недобрым словом?
На тонкие пальцы села бабочка, сомкнув и вновь распахнув крылья василькового цвета, представляя себя взорам солнца и девушки, замерла. Осторожно рассматривая её, и слушая слова герцога о Порции, маркиза улыбнулась. - Она сильная, но от того ещё более хрупкая, - тёплый взгляд, улыбка. Донна Пелегрини быстро и прочно заняла место в сердце девушки, и природу испытываемого к ней доверия Паола сама не смогла бы объяснить. Внутреннее натяжение ослабло, этих двоих столь дорогих ей людей связывала действительно дружба, – и у неё есть талант выбирать друзей. Бабочка вспорхнула и заплясала в воздухе, оставив на коже след от лёгкого прикосновения. Паола проводила её взглядом, с каким-то неясным сожалением и печалью. - Гости стараются поддержать и меня, и семью, хотя вполне могли бы дурно отозваться о гостеприимстве семьи Порпорино в связи с произошедшими событиями, ведь мы не можем обеспечить их безопасность, но никто не позволил себе этого.
Герцог наблюдал за тонкокрылой бабочкой, пока она сидела на изящных пальчиках девушки, и коротко проводил взглядом, когда она вспорхнула и улетела куда-то - быть может, навстречу солнцу и чему-то важному в жизни или всего лишь смерти, как и все однодневки, чья яркая жизнь заканчивается слишком быстро, чтобы успеть прожить её так, как этого хочется. - За эту неделю вы так редко улыбались, сеньорита, что я уж было начал предполагать невольно, будто вы и в иное время столь же печальны, - в задумчивости произнёс де Нуарэ, когда бабочка упорхнула, и, подняв взор, посмотрел на юную маркизу. - Однако стоит взглянуть вам в глаза, как понимаешь, что в них таится ещё множество почему-то нерастраченных улыбок и спрятанной до поры возможной радости. Поэтому невольно ищу объяснение вашей грусти в ваших же словах, как и сейчас, расспрашивая о недобрых отзывах. Простите мне мою дотошность, уже, должно быть, несколько перешедшую грань вежливости...
Слова падре Витторе грохоча вновь прозвучали в голове юной маркизы, заставив побледнеть и спрятать взгляд, обратив его к водной глади, прося у неё поделиться спокойствием и уверенностью. Она тряхнула головой, стараясь избавиться от внезапного наваждения, немного натянуто улыбнулась. - Пожалуй, за эту неделю выдалось слишком мало поводов для улыбок, к тому же мы не часто с вами видимся, - непродолжительная пауза, - но я бы солгала сказав, что это время дало мне только горестные воспоминания, в нём было много света, - девушка взглядом нашла то место, где был устроен маленький концерт для скрипки и четырёх дам, отзвуки той музыки, рождённые её сердцем вплелись в перешёптывание листвы, воды и ветра, дали сил - Вам не за что просить прощения, ваша дотошность может быть проявлением заботы, а она была бы мне приятна, - улыбка, прямой взгляд в лицо собеседнику. Быть может надежда… Тотчас одёрнула себя.
- Да уж не праздное любопытство, уверяю вас, - негромко и коротко рассмеялся герцог, стараясь как-то разрядить незванную напряжённость, которая читалась в голосе и даже позе Паолы, хотя девушка явно старалась её скрыть. Огюст отправил за ухо выпавшую из-под не слишком туго повязанной чуть ниже затылка ленты прядь волос и внимательно взглянул на девушку, словно о чём-то задумавшись. Улыбка быстро соскользнула с посерьезневшего лица мужчины, когда он, едва заметно подавшись немного вперёд, удержал взгляд юной маркизы. - Быть может, я могу чем-то вам помочь, сеньорита? Конечно, я сознаю, что мы едва знакомы, а дружба наших отцов и... тому подобное, - Огюст пропустил мимо внимания продолжение этой фразы, - ещё не повод для доверия такому человеку, как я... Но если бы вы только сказали, чем я могу помочь вам, сеньорита, я бы приложил к этому все усилия. Разумеется, помимо рассказывания глупых историй. И де Нуарэ вновь чуть приподнял уголки губ.
- Благодарю вас за предложенную помощь, - тон, взгляд герцога, был сильным, волнующим, он пробудил что-то смутное, отрадное, сладкое и боясь поддаться этому наваждению, новому для неё она оторвалась от колдовских его глаз, - не называйте свои истории глупыми, - улыбка, - мне они по душе и я была бы рада услышать ещё хотя бы одну из них, - родилось тягостное желание рассказать ему всё, разделить свои опасения на двоих, перешагнуть за черту того, что зовут простой светской учтивостью и подойти к… нет, хотя бы к доверию…
Беглой улыбкой на спокойном, но не равнодушном лице Огюст ответил Паоле вместо слов, давая понять, что не станет принуждать её к какой бы то ни было откровенности, но всё же, если она того пожелает, всегда готов выслушать. - Ещё одну историю? - герцог чуть запрокинул голову, схватил прищуринными глазами лучи уже краснеющего на горизонте солнца и перевёл взгляд на девушку. - Хотите, сеньорита, я расскажу вам, почему солнце на закате такое красное, а не жёлтое, как всегда?
Паола повернула голову и лучи заходящего солнца осветили её лицо, притронулись к волосам, заставили зажмуриться и улыбнуться. - Да. Хочу. – просто ответила она и склонив голову вправо в ожидании остановила взгляд на лице герцога.
Герцог молча кивнул и на несколько секунд перевёл глаза на алеющие лучи солнца, словно это они шептали ему сейчас свою историю, чтобы де Нуарэ мог поведать её сидящей рядом девушке. Спустя короткое время Огюст вновь вернул взгляд сеньорите и заговорил, а голос его в этот момент уже знакомо изменился, приобретя глубокие и какие-то сказочные ноты. - Когда мир впервые сделал шаги по бесконечной дороге, началась великая битва между силами Тьмы и Света, боровшимися за господство над ним. И был день, и была ночь, и битва великая длилась с самого светлого утра до самой тёмной ночи, и покрывалась земля чёрная всё новыми и новыми белыми телами павших воинов обеих сторон. Никто не одерживал верх, а тем временем шли дни и недели, битва превратилась в сечу, и земли уже не было видно под горами тел убитых на великой войне. Приходило утро - и Свет олеплял воинов Тьмы, всё больше их погибало под решительными ударами противника, но стоило приблизиться ночи, как тьма отнимала у воинов Света возможность видеть врага, и уже они вынуждены были отступать и терять лучших из лучших. Сильны были Свет и Тьма, равны по мощи и величию и никак не могли решить, кто из них одержит верх и станет владыкой этого новорождённого мира. Наступил день, когда уже не осталось стоящих на ногах воинов - все полегли поверх павших своих товарищей под лучами уходящего за горизонт солнца. И вышли тогда духи Тьмы и Света, и позвали воинов своих, но никто не откликнулся. Ещё раз позвали духи людей своих, но ни один не поднялся - все были мертвы. И сказали тогда духи, что если поднимется кто, то будет победа на той стороне, за которую сражался вставший, и третий, последний раз позвали своих борцов. Но тихо было над полем, усеянным трупами, тихо и безжизненно. И совсем уж духи Света и Тьмы подумали, что так и не решится судьба мира, как вдруг из-под тел своих врагов и соратников поднялся воин, пошатываясь и опираясь на меч; поднялся, вознёс лицо к небу и прокричал ему имя своё. И Тьма навсегда ушла из нового мира, поняв, что в этой битва не одержать ей победу, а воин, как только она исчезла, пал бездыханным на тела людские, и позволил духу Света увести свою душу из мира земного в мир небесный. Но за те короткие мгновения, пока воин стоял над поверженными друзьями и врагами своими, не склоняясь пред Тьмою и Светом, уходящее за линию горизонта жёлтое солнце скользнуло по телу его. И окрасились лучи светила небесного в алый цвет крови великого воина, и спряталось солнце за краем земли, чтобы на исходе следующего дня вновь заалеть, славя в памяти силу и мужество павшего... Де Нуарэ замолчал, окинул взглядом окрестности пруда, залитые алеющими лучами, обернулся к Паоле и улыбнулся. - Хотя люди образованные объясняют это обычными явлениями природы, - уже совершенно другим тоном добавил мужчина, всё ещё немноо щуря синие глаза, в которых плясали искры.
С изменением тона герцога, Паола вернулась к реальности, перед нею вновь оказался пруд, сад и человек, один взгляд которого заставлял её сердце трепетать и изнывать сладкой и не ведомой до того болью. Взор её прояснился, на губах появилась улыбка. - Порой очень хочется объяснять всё не простыми природными закономерностями, но видеть в происходящем волшебство. Иначе было бы очень скучно жить, - пожала хрупкими плечами, - духи были очень жестоки… и всегда стояли в стороне… Хотя это наверное ещё одна закономерность, бой ведут пешки, но крупные фигуры могут так и остаться в тени.
- Пешки ли, ладьи или даже ферзь с королём... всё это теряет значение, когда игра окончена и фигуры собраны с поля и уложены в коробку. Все - в одну. И пешка рядом с королём, - де Нуарэ отвёл взгляд от солнца, которое уже почти скрылось за горизонтом, и взглянул на девушку. - В этот и только в этот момент по-настоящему видно, что каждая фигура представляет собой на самом деле, без лоска, удобной позиции на шахматной доске и какой бы то ни было защиты. Мужчина чуть переменил позу, подтянув одну ногу, согнутую в колене, немного ближе и сцепив вокруг неё руки в замок. Случайно задетая тетрадь раскрылась на месте, где была заложена карандашом, и ветерок чуть побеспокоил исписанные изящным почерком страницы. Герцог протянул руку, захлопнув тетрадку, после чего снова обернулся к Паоле. - Духи не были жестоки, сеньорита, они были всего лишь равнодушны и отстранённы. Жестокость в мир принесли люди, которые сами же и стали богами и идолами этой новой веры. А потом огляделись вокруг себя, удивились и начали искать виноватых в том, в чём виновны сами, - де Нуарэ проговорил всё это с задумчивым видом, словно на несколько секунд мысленно перенесясь в другое место, но быстро вернулся обратно, мотнул головой и улыбнулся всё с той же спокойной приветливостью. - Прошу меня простить, сеньорита, подобные разговоры могу надоесть куда быстрее даже самых глупых историй. Ещё одна такая встреча - и я прослыву завидным занудой. И Огюст негромко рассмеялся, сверкнув белозубой улыбкой.
Паола с интересом ненавязчиво взглянула на листы, испещрённые карандашом, она бы многое отдала за возможность знать то, что скрывает переплёт этой тетради. Перевела взгляд с красивых рук, закрывших тетрадку, на лицо собеседника и улыбнулась его последним словам с той беззаботностью, которую ещё секунду назад от неё трудно было ожидать. - Зачем вы зовёте свои истории глупыми? Мало того, что это не соответствует истине, но может и оскорбить их слушателя. Вам повезло, что я не владею ни шпагой, ни рапирой. Будь на моём месте Санта, вы бы уже были призваны к ответу, - улыбка, лёгкость и доверие в голосе и словах, ни тени кокетства, трепетное томление сердца под взглядом синих глаз.
- И я бы ни в коем случае не стал сопротивляться, позволив вам пронзить меня шпагой, сеньорита, - улыбнулся герцог, сверкнув глазами. - Это куда более приятная участь, нежели возможность чем-либо огорчить вас. Посему, обещаю, больше не стану называть свои истории глупыми, даже если ваши добрые слова были только данью вежливости и нежеланием меня задеть. Впрочем, по лицу де Нуарэ вполне было понятно, что он не сомневается в искренности девушки, но лишь желает поддержать тот же лёгкий тон разговора, который наконец-то сменил лёгкую напряженность и смущение, которые сперва чувствовались со стороны Паолы. - Однако раз уж вы не владеете шпагой, а ваша юная сестра отсутствует, что ни в коей мере не влияет на мою готовность принять брошенный вами вызов, я предлагаю вам придумать какие-нибудь другие условия дуэли, - лицо герцога приняло подчёркнуто сосредоточенное выражение, хотя уголки губ то и дело стремились чуть приподняться, а синие глаза улыбались. - Например, мы можем декламировать вслух стихи, в которых упоминается слово "глупый", коим я наградил свои рассказы. Или бросать плоские камешки на поверхности пруда - чей ударится большее число раз. Или за определённый промежуток времени собирать на побережье ракушки. Или даже цитировать Писание, но тогда бой будет нарвным и я уж точно потерплю поражение, ответив за свои слова, что не пришлись вам по душе, сеньорита. И мужчина шутливо вздохнул, всем своим видом демонстрируя полнейшую готовность принять любое решение юной маркизы.
От слов о брошенном ею вызове, Паола стушевалась. Соревноваться в чём бы то ни было с герцогом она совсем не планировала, но отступать было уже поздно, её характер не позволил бы этого. Тогда маркиза внимательно выслушала все предложения Огюста, прикинув свои шансы на победу, кои не были велики, как ей казалось, ни в одном из предложенных состязаний. Приложила указательный палец к губам, выбирая. - Давайте поступим так: я прошу вас помочь мне с толкованием одной из притч, прочтенных недавно мною, - прямой взгляд на собеседника, примет ли он этот вариант? - а после будем кидать камушки, - улыбнулась она, - просто ради удовольствия видеть как расходятся круги по воде.
Герцог негромко рассмеялся. - Решили поразить меня моим же оружием, сеньорита? - де Нуарэ отвесил девушке полушутливый поклон и, не выпрямляясь, взглянул на неё снизу вверх, сверкнув улыбающимся взором. - Что ж, это весьма тактически правильный ход. Мужчина принял прежнюю расслабленную позу, прислонившись спиной к стволу дерева и обняв сцепленными в замок руками подтянутое чуть ближе к груди колено. - Я принимаю ваш вызов, сеньорита, и почту за честь скрестить с вами...мм... словесные шпаги, - Огюст тоже улыбнулся, выжидательно взглянул на девушку и плавно повёл рукой в изящном приглашающем жесте. - Атакуйте, прошу вас.
Паола кивнула и начала своё повествование. У врат Закона стоит привратник. И приходит к привратнику поселянин и просит пропустить его к Закону. Но привратник говорит, что в настоящую минуту он пропустить его не может. И подумал проситель и вновь спрашивает, может ли он войти туда впоследствии? "Возможно, - отвечает привратник, - но сейчас войти нельзя". Однако врата Закона, как всегда, открыты, а привратник стоит в стороне, и проситель, наклонившись, старается заглянуть в недра Закона. Увидев это, привратник смеется и говорит: "Если тебе так не терпится - попытайся войти, не слушай моего запрета. Но знай: могущество мое велико. А ведь я только самый ничтожный из стражей. Там, от покоя к покою, стоят привратники, один могущественнее другого. Уже третий из них внушал мне невыносимый страх". Не ожидал таких трудностей поселянин, ведь доступ к Закону должен быть открыт для всех в любой час, подумал он; но тут он пристальнее взглянул на привратника, на его тяжелую шубу, на острый горбатый нос, на длинную жидкую черную бороду и решил, что лучше подождать, пока не разрешат войти. Привратник подал ему скамеечку и позволил присесть в стороне, у входа. И сидит он там день за днем и год за годом. Непрестанно добивается он, чтобы его впустили, и докучает привратнику этими просьбами. Иногда привратник допрашивает его, выпытывает, откуда он родом и многое другое, но вопросы задает безучастно, как важный господин, и под конец непрестанно повторяет, что пропустить его он еще не может. Много добра взял с собой в дорогу поселянин, и все, даже самое ценное, он отдает, чтобы подкупить привратника. А тот все принимает, но при этом говорит: "Беру, чтобы ты не думал, будто ты что-то упустил". Идут года, внимание просителя неотступно приковано к привратнику. Он забыл, что есть еще другие стражи, и ему кажется, что только этот, первый, преграждает ему доступ к Закону. В первые годы он громко клянет эту свою неудачу, а потом приходит старость и он только ворчит про себя. Наконец он впадает в детство, и, оттого что он столько лет изучал привратника и знает каждую блоху в его меховом воротнике, он молит даже этих блох помочь ему уговорить привратника. Уже меркнет свет в его глазах, и он не понимает, потемнело ли все вокруг, или его обманывает зрение. Но теперь, во тьме, он видит, что неугасимый свет струится из врат Закона. И вот жизнь его подходит к концу. Перед смертью все, что он испытал за долгие годы, сводится в его мыслях к одному вопросу - этот вопрос он еще ни разу не задавал привратнику. Он подзывает его кивком - окоченевшее тело уже не повинуется ему, подняться он не может. И привратнику приходится низко наклониться - теперь по сравнению с ним проситель стал совсем ничтожного роста. "Что тебе еще нужно узнать? - спрашивает привратник. - Ненасытный ты человек!" - "Ведь все люди стремятся к Закону, - говорит тот, - как же случилось, что за все эти долгие годы никто, кроме меня, не требовал, чтобы его пропустили?" И привратник, видя, что поселянин уже совсем отходит, кричит изо всех сил, чтобы тот еще успел услыхать ответ: "Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного! Теперь пойду и запру их". В этой притче говориться о Законе, но о Законе как об отождествлении его со справедливостью. Девушка замолчала, на мгновение её лицо снова стало серьёзным, что-то в этой истории было очень важное для неё.
Герцог с вниманием выслушал рассказ Паолы, не упустив ни единого произнесённого ею слова. Когда девушка замолчала, он ненадолго задумался, после чего проговорил: - Быть может, мнение моё будет ошибочным, но показалось мне, что в этой притче и вовсе не идёт речь о Законе. Вернее, на его месте могло бы стоять что-нибудь иное - например, истина или знание, - а смысл притчи от этого нисколько не изменился, - де Нуарэ пожал плечами и внимательно взглянул на свою собеседницу. - Человек, стоящий пред вратами, в которые хочет войти, но не делает этого, страшась того, что может увидеть за ними. Это не самая редкая картина, сеньорита. Так или иначе, каждый из людей однажды оказывается перед такими вратами. Или даже несколько раз. Герцог потянулся чуть в сторону, сорвал какую-то длинную травинку и, поднеся к губам, закусил, отправив в уголок рта, чтобы она не мешала ему говорить. - Что же до того отдельно взятого человека, о котором поведали вы, сеньорита, я могу сказать о нём только одно, - Огюст взглянул на девушку и чуть улыбнулся. - Он трус.
На сей раз Огюст действительно задумался. - Пожалуй, я и впрямь поступал именно так раньше, - наконец произнёс он с серьёзным выражением лица. - До некоторых пор. Пока не встретил дверь, в которую не захотелось ломиться без спросу. Для начала в неё следует постучаться. И если голос по ту сторону не скажет мне: "Я не желаю тебя видеть", тогда зайду. Несмотря на любые запреты, звучащие со всех сторон. Мужчина спокойно встретил взгляд девушки. - Но это не та дверь, что ведёт к закону, - усмехнулся он, стряхивая с себя задумчивость.
- Вы сами недавно сказали, что в этой притче вместо Закона могло бы стоять и что-нибудь иное, - что-то в ответе герцога заставило девушку вздрогнуть. Секундное замешательство, улыбка, - вы ещё не потеряли желание наблюдать за кругами, расходящимися по воде?
- Да, сказал. И что бы там, за дверью, ни было, раньше я и впрямь бы попросту переступил через порог. Однако, в отличие от героя рассказанной вами притчи, ныне меня останавливает отнюдь не страх увидеть то, что находится за дверью, - начал было говорить герцог, но потом встряхнулся, поднялся, легко оттолкнувшись от земли, и подал девушке руку. - Нам предстоит заняться поисками плоских камушков, сеньорита. Нужно приступать, если мы не желаем изучать круги на воде в полной темноте. Огюст улыбнулся и глазами указал на почти скрывшееся за горизонтом солнце.
- Не думаю, что его останавливал страх перед тем, что за дверью, - чуть сильнее сжала губы, - как мне кажется, это не другой вы, это особенная дверь, - взгляд снизу вверх, приняла предложенную руку, поднялась и оправила шёлк юбок, - тогда приступим, - решительно произнесла она уже направившись к берегу, обернулась, лёгкая улыбка.
- Что ж, в таком случае, должно быть, я потерпел поражение в дуэли, - развёл руками де Нуарэ, когда Паола прошла мимо него по направлению к воде. Герцог задержался лишь для того, чтобы переложить свою тетрадь под камзол, дабы ветер не рвал страницы. - Особенная дверь, - едва слышно пробормотал он себе под нос по-французски, наклоняясь, чтобы прикрыть плотной тканью камзола дневник. Выпрямившись, мужчина повернулся и догнал чуть опередившую его Паолу. – Итак, приступим... Следующие несколько минут ушли на поиски подходящих камешков – небольших, лёгких и плоских. Набрав в ладонь несколько подходящих «орудий», герцог приблизился к юной маркизе и протянул ей руку, на которой высилась небольшая горка камней. - Прошу, сеньорита, ваш выстрел – первый, - улыбнулся мужчина, кивая в направлении воды, сверкающая гладь которой пока не была побеспокоена ничем, кроме вечерних танцев водомерок и редкой лёгкой ряби под дуновением ветерка.
- Приступим, - отозвалась Паола, уже подобрав пару подходящих камушков и невысоко подкинув их на ладони, проверяя вес, в голосе прозвучал азарт. Выбрав ещё несколько из того множества, что было рассыпано под ногами, она решила, пока остановиться. Подняв взгляд маркиза обнаружила герцога прямо перед нею и оценив горку, камушков в руке Огюста, улыбнулась, раскрыв кулачок и показав свои находки. - Вы основательно подошли к делу, - взяла в правую руку один из тех, что был найден ею, и отпустила его по водной глади, негромко, считая число беззвучных ударов твёрдой породы о воду.
Камешек скользнул по поверхности воды, коснувшись её несколько раз и с мягким всплеском погрузившись на дно. Испуганные водомерки бросились в стороны, а на поверхности пруда начали расходиться круги. - Шесть, - проговорил де Нуарэ, весело взглянув на Паолу. - Для начала весьма хорошо, сеньорита, вы вновь угрожаете мне полнейшим поражением на всех фронтах! А как же моя репутация никогда не терпящего поражений дуэлянта? Герцог трагически вздохнул и развёл руками, выронив несколько камешков на землю. Взяв один из оставшейся горки, мужчина чуть наклонился и тоже метнул его по воде, отсчитывая число касаний.
Правильные круги расходились по окрашенный цветами уходящего дня. Шесть, сосчитала она про себя. - Шесть, - голос герцога, говорящего с нею как взрослый желающий отвлечь ребёнка от печальных мыслей новой игрой. - Вы мне льстите, - полуулыбка, снова внимательный взгляд на гладь воды, на которой уже рисовал геометрические фигуры камушек, пущенный рукой Нуаре. Раз, два, три… - Семь, - уже в слух сказала она, обернувшись к спутнику - этот раунд за вами.
Они ещё некоторое время бросали плоские камни по глади пруда, вслух считая количество касаний поверхности и поочерёдно выигрывая друг у друга. Однако солнце вскоре зашло, и над парком воцарился тот необыкновенный час меж вечером и ночью, минуты сумерек, всё ещё слегка подкрашенный отсветом над горизонтом, когда невозможно определить, в какое мгновение наконец опустится темнота. - Боюсь, пора нам завершать эту дуэль, сеньорита, - улыбнулся де Нуарэ, бросив мельком взгляд на темнеющий горизонт. - Иначе ваш отец и впрямь обеспокоится, решив, что вы стали жертвой похищения или вас заманили на дно пруда игривые русалки. Позвольте вас проводить... Герцог лишь быстро отошёл к дереву, где они с девушкой сидели, поднял с земли казол, чуть отряхнул его от травы и накинул на плечи, отправил тетрадь подмышку, после чего вернулся к юной маркизе и предложил ей руку. Водомерки осторожно начали выскальзывать из своих убежищ, когда двое людей, побеспокоивших их мерную жизнь, удалились от пруда в сторону дома семьи Порпорино. По пути Огюст рассказывал девушке какие-то короткие забавные истории о дальних странах, стараясь отвлечь от возможных неприятных мыслей, и лишь у входа в дом остановился и галантно поцеловал юной маркизе руку. - Благодарю вас, сеньорита Порпорино, за необычную дуэль и сам этот вечер, - де Нуарэ мягко улыбнулся, отступив на шаг, показывая тем самым, что желает дождаться, пока девушка не скроется за дверью, прежде чем уйти самому. - Доброй вам ночи.
Мягкая улыбка, реверанс. Во всё сгущающихся тенях она легко различала черты его лица, отблески в глубоких синих глазах. - Я рада, нашей сегодняшней случайной встрече. Доброй ночи и вам. Секунда промедления и маркиза вошла в дом. Берег Пруда. Парк - Апартаменты Паолы Порпорино
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума