Подозрения подобны червоточине. Они разъедают человека изнутри. После визита в дом Савальери герцог Мидоллини пребывал в преотвратном расположении духа. От всего сказанного, а в особенности от недосказанного. Но жизнь продолжается: жизнь светская и вальяжная, жизнь, в которой принято наносить визиты и принимать визитеров. Давать обеды, ужины и приемы, прятать лицо под маской или под толстым слоем румян и пудры. И поэтому Чезаре Мидоллини, - аристократ, вельможа, придворный и верный слуга короны, - не нашел достаточных оснований для переноса уже запланированных на сегодня встреч. Слуги шарахались по палаццо, как тени. Не рискуя без нужды попадаться на глаза их светлости. Но в назначенное время к особняку подкатила карета барона Гросса. И мажордомо самолично проводил гостя в курительную, где его ожидал хозяин дома.
Комната, обитая темным деревом и обставленная темной в тон мебелью, создавала неуловимое ощущение прохлады. Кресла вокруг невысокого столика и пара диванов располагали к задушевным разговором за бокалом вина, портьеры на окнах были задернуты, спасая комнату от дневного зноя, а на полках у стены можно было полюбоваться коллекцией курительных трубок, - длинных и коротких, глиняных, фарфоровых и деревянных, с жасминовыми и даже янтарными мундштуками, - кисетами и замысловатыми табакерками с различными сортами табака. На столе красовался персидский кальян с длинным гибким чубуком. Хозяин, стоящий до этого в пол-оборота к окну с неподвижностью, соперничающей с неподвижностью соляного изваяния жены Лота, при появлении барона словно очнулся ото сна. – Проходите, сеньор Бернардо. В мое убежище от житейских невзгод. Поклонился любезно, с почти незаметной насмешливостью. – Проходите и располагайтесь со всем возможным удобством для себя.
- Благодарю, дон Чезаре, - Гросса огляделся, одобрительно усмехнувшись, - Из такого убежища, пожалуй, и в мир возвращаться не спешишь… События последних часов оставили столь явный отпечаток на лице герцога, что не заметить этого было трудно даже в царившем в салоне полумраке. Бернардо занял одно из кресел, подбирая мысленно слова, дабы как можно более деликатно выразить свое любопытство. - Простите мне мою прямоту, но Вы неважно выглядите, герцог. Не будет ли мой визит слишком обременителен для Вас?
- Нет, нисколько. Ваш визит будет для меня отдушиной, сеньор Бернардо. – Ложь слетела с губ легко и непринужденно, как само собой разумеющееся. - Я, по правде говоря, провел сумасшедшую ночь и довольно неприятное утро. Но в том моя личная вина и глупость. Вы курите? Герцог Мидоллини задумчивым взглядом окинул свою коллекцию трубок, задержав ненадолго взгляд на кальяне. - Порочная привычка, знаю. Но в то же время занятное пристрастие. Что до вина и закусок, я уже распорядился. Красные вина? Белые вина? Что вам по душе, барон?
Гросса сочувственно покачал головой, пряча легкую улыбку: - Вы не производите впечатления легкомысленного человека, дон Чезаре. Поэтому я склонен предположить скорее неудачное стечение обстоятельств, нежели Вашу неосторожность. - Насколько пресной была бы наша жизнь без этих, как Вы изволили выразиться, порочных привычек, -изрек он глубокомысленно. – Не в обиду, но всем этим изыскам… - он кивнул на кальян, - предпочитаю старую добрую трубку. Бернардо выудил из внутреннего кармана простую, без отделки, но добротную трубку. - По всем правилам обошла вокруг света…- с ноткой гордости отметил он. – К сожалению, без меня. Подарок одного хорошего знакомого, торговца. А вот от вина Вашего не откажусь. Наслышан, что Вы являетесь счастливым обладателем одной из лучших коллекций в королевстве.
– Мы все немного не те, кем кажемся, барон. Впечатление обманчиво. Чезаре тронул колокольчик на столе, и на мелодично-призывный звук немедленно с поклоном материализовался лакей. В полголоса объяснив слуге, чего он ожидает, хозяин вновь обернулся к гостю. – Хотя на этот раз вы правы. Отчасти. Моя довольно банальная поездка в кварталы развлечений обернулась участием в драке картежников, а потом в попытку спастись из пожара. На счастье удачную. Не хотелось бы думать, что это знак свыше, - Мидоллини хмыкнул. – Я, признаться, привык навещать подобные места. Слова про хорошего знакомого-торговца не остались неуслышанными, вызвав ассоциацию с недавним разговором в доме маркиза Васко. «Барон интересный собеседник и приятный в общении человек”, про незнакомца такого не скажешь. Но вопросы об этом Чезаре решил отложить до более подходящей оказии. Приятный или неприятный, сейчас его занимало не это. На стол тем временем поставили табачницу, и по комнате потянуло характерным ароматом. – Это латакия, турецкий табак, один из моих фаворитов. Или для вас он слишком пряный?
- Двум смертям не бывать, знаете ли, – своеобразно успокоил собеседника Гросса. – Отдыхаете таким образом от бдительных очей света? - Невозможно было уловить, чего больше было в тоне мужчины – одобрения или иронии. Бернардо принюхался и с видом гурмана, уловившего аппетитный запах изысканного блюда, покачал головой. - Хоть я и предпочитаю больше продукцию Нового Света, но попробовать не откажусь. – Последовав приглашению хозяина, барон опытной рукой набил свою трубку. Сделав первую затяжку, он удобнее устроился в кресле. - В который раз Вы подтверждаете мое мнение о Вас, как о человеке со вкусом к жизни…
- Чем меньше срок, что нам отмерен, тем больше в нас вкуса к жизни, - Чезаре решил не курить кальян в одиночестве, снял и себе трубку с полки. Снял абсолютно не глядя, то ли потому, что все трубки в коллекции герцога были превосходны, то ли потому, что сейчас хозяину и это тоже было безразлично. Через минуту по комнате поплыли ароматные клубы дыма. А затем подоспел и слуга, расставив перед господами на столике открытую бутыль красного вина и два бокала. – Это Taurasi, - пояснил сеньор Мидоллини. – Наше местное Кампанское вино. Прекрасный букет, барон. Отведайте, не пожалеете. Лакей разлил благородный напиток по бокалам, а Чезаре, в задумчивости откинувшись на спинку кресла, пробормотал: - Будем пить красное вино, сеньор Бернардо. И болтать о белокурых женщинах…
- Хоть мое сердце и отдано безвозвратно испанским винам, не могу не признать, что Италия ничуть им не уступает, – пригубив вино, отметил Гросса. Сквозивший в каждом слове герцога ироничный пессимизм его огорчал. События прошедшей ночи определенно плохо сказались не только на самочувствии герцога, но и на его настроениях. Из чувства такта решив не возвращаться боле к этому вопросу, барон перешел к тому, ради которого он, собственно, и прибыл. - Женщины…У кого достанет сил и разума отыскать среди их эмоций зерно смысла, того воистину можно считать знатоком этого слабого, но такого прекрасного пола. Говорить много, не сказав ничего – таково, кажется, их жизненное кредо. К стыду своему, я не могу отнести себя к счастливцам, заявляющим, что знают и понимают женщин. Посему, не судите строго, если Вам покажется, что я не до конца оправдал Ваше доверие. Надеюсь только, что все нижеизложенное скажет Вам о чем-то большем, коли уж Вы лучше осведомлены во всем этом деле… - Бернардо сделал паузу, чтоб выпустить в воздух несколько колечек табачного дыма.
– Мое доверие? – На этот раз слова собеседника вызвали улыбку, гораздо более широкую, чем сеньор Мидоллини позволял себе ранее. – Бог с вами, барон. Вы вовсе не обязаны были оправдывать… ничего такого. Я просил вас об необременительной услуге, а вовсе не о тринадцатом подвиге Геракла, право. К тому же и сам я не терял времени в разбирательствах. И теперь пожалуй думаю, что потревожил вас напрасно. Вернее, не напрасно, конечно. Ведь это был повод лишний раз побеседовать с очаровательной женщиной. Какой же мужчина скажет, что подобное было ему в тягость?… Чезаре с удовольствием затянулся, на минуту прикрыв глаза. Потом сделал удовлетворенный выдох и вновь улыбнулся сеньору Гроссе через невесомую завесу табачного дыма. – Донна Чиаро выплеснула на вас много эмоций, вы говорите?
- Что ж, по крайней мере я попытался под уважительным предлогом, насколько это возможно было, удовлетворить свое собственное любопытство, которое, надо сказать, только усилилось после всего, что я услышал. Но, коль скоро я обещался поделиться с Вами результатами своих инквизиторий, не стану пренебрегать данным словом, - с толикой сожаления вздохнул Бернардо, - Не в моих правилах столь бесцеремонно вторгаться в чужую приватную жизнь, но, раз уж в этом деле заинтересованны даже такие уважаемые люди, как Вы... - барон сделал многозначительную паузу. Видимо, это как минимум объясняло и прощало интерес посторонних лиц, и он перешел непосредственно к сути вопроса. - Вы, наверное, знаете, что во время пребывания на вилле маркизов Порпорино судьба свела донну Витторию с блестящим французским дворянином, другом семьи, который...- Гросса помялся, подбирая слова, но в конце концов бросил это пустое занятие и решил не искать удобного определения отношениям синьориты Чиаро с герцогом Нуаре, называя вещи своими именами - ...в сопровождении которого она и покинула поместье и в данный момент изволит гостить у него в доме. Судя по всему, этот бравый герцог достойно выказал себя в произошедших событиях и произвел на барышню поистине неизгладимое впечатление, ибо она, похоже, всерьез увлечена им...
- Не хочу быть понятым превратно, - медленно и очень осторожно начал герцог, - и даже случайно оскорбить прекрасную женщину. Синьорина Виттория не производит впечатление наивной простушки, готовой впечатлиться какой-либо мелочью вроде вовремя поданной шали или невовремя поцелованной руки...
- И, должен отметить, это верное впечатление, - отдал должное проницательности дона Чезаре Гросса и добавил со знанием дела, - Чтобы обратить на себя внимание этой женщины, нужно быть личностью поистине выдающейся. Насколько я понял из ее рассказа, герцог принимал живейшее участие в событиях на вилле, оказал неоценимую услугу хозяевам, а также...- мужчина собрался с мыслями, сделав глубокую затяжку табака, - а также стал в некотором роде посредником между кое-кем из гостей и вашим таинственным возмутителем спокойствия. Уж не знаю, как эти двое умудрились прийти к соглашению...Доподлинно известно мне стало лишь одно - упомянутый Вами знак, оставленный Призраком графу Випере, был получен во время произошедшей между ними дуэли, причиной которой, по словам донны Чиаро, стала защита графом собственной чести. Куда уж более оправданный повод, Вам не кажется? - Позволив себе риторический вопрос, барон продолжил, - Само собой, синьорита Виттория провела не самые приятные дни на "Вилла Аллегрия", находясь в совершенно не воображаемой опасности практически ежеминутно, как, впрочем, и многие другие приглашенные, состояние которых с трудом можно было бы назвать уравновешенным, а поведение - хладнокровным. Не могу осуждать маркизов за в некоторой степени безрассудное поведение - то, что им пришлось увидеть, не слишком способствовало всеобщей благорасположенности и праздничной атмосфере. Одной только юной маркизе пришлось стать свидетельницей страшной смерти человека - я имел счастье быть ей недавно представленным и мне показалось, что она с похвальной для ее возраста стойкостью пережила случившееся.
- Невинность юности или шок, к счастью - хотя это звучит ужасно, не дали ей возможности полностью осознать ужас происшедшего, - задумчиво заметил Мидоллини. - Воистину к счастью. Иначе маркизу пришлось бы хоронить не только гостя, но и единственную дочь... Он вспомнил, наконец, о трубке, выколотил ее, наполнил из первой подвернувшейся под руку табакерки, не торопясь раскурил... - Что до защиты графом собственной чести... то только приезжий мог поверить в необходимость - и возможность таковой, - словно про себя проговорил он. - И лишь приезжий мог без колебаний принять участие в подобной дуэли...
Гросса только развел руками: - Кто сейчас сможет в точности передать события тех дней и их причины, кроме самих участников этих событий? Кто знает, что побудило одного затеять этот спектакль, а других – добровольно ввязаться в него… Даже слова непосредственной свидетельницы, пусть даже довольно хорошо проинформированной – не более, чем эмоции испуганной женщины, которую также могли ввести в заблуждение или просто не сказать всей правды. – Барон вопросительно воззрился на собеседника. – Если у Вас возникли какие-либо умозаключения или вопросы по поводу всего вышесказанного, я по мере сил постараюсь ответить на них.
- В этом городе никто не говорит всей правды, дорогой барон, - с подчеркнуто наивной искренностью признался дон Чезаре. - Так сказать, традиция. Или привычка. Неписаный закон... Донна Виттория так доверчива и так легко пугается? В таком случае, ей просто повезло, что отныне рядом с ней такой надежный защитник...
- …однако с большой охотой обсуждается любая сплетня, сколь бы сомнительна ни была ее достоверность, - вполголоса, будто для себя, добавил Гросса. Следующий вопрос герцога заставил его вспомнить рассуждения донны Чиаро о произошедшем на вилле, - Ну, что Вы, эта синьора совершенно не склонна к всплескам излишней нервозности. Обстоятельства этого дела вызвали у нее, скорее тревогу и беспокойство за судьбу семейства Порпорино, нежели страх за собственную жизнь. К сожалению, я не имел еще удовольствия быть представленным герцогу Нуаре, но я уверен, что это достойный господин…Иначе бы синьорита Виттория попросту не остановила бы на нем свой выбор, - добавил он с легкой ироничной улыбкой.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума