Без четверти семь слуги сервировали ужин для его светлости и его гостя герцога Огюста Нуарэ. Вместо веранды, где обычно имел обыкновение ужинать хозяин палаццо, стол накрывали в малой столовой, - сегодня сеньор Мидоллини тяготился открытым пространством, и привычный вид Везувия и неаполитанского залива был ему не в радость. Герцог пожелал рафинированной светскости: в столовой, кремово-голубой, с богатой потолочной росписью и лепниной, выполненной еще при деде Чезаре, расчехлили мебель и зеркала, зажгли свечи и подтянули к потолку огромную хрустальную люстру. Блики света играли на серебре и дорогом фарфоре, стол был уже накрыт, так что господа, имей они такое желание, могли приступить к ужину немедленно. Сам же сеньор Мидоллини, в ожидании гостя, занимался привычным ему насилием над клавесином. На этот раз это был бездумный перебор клавиш, процедура скорее успокоительная, чем шедевральная, в плане конечного музыкального результата. Инструмент, по размерам гораздо меньше того, что стоял на веранде, был гораздо более богат в оформлении, отделан резьбой и позолотой, но звучал вызывающе фальшиво. Впрочем, в этом во многом была заслуга музыканта, и лишь в последнюю очередь - клавесина.
- Вы правы, на риск жизнью сам я смотрю несколько иначе. Быть может, именно потому мне так везёт в дуэлях: того, кто не боится смерти, она сама обходит стороной, - Огюст обезоруживающе улыбнулся и на некоторое время уделил всё своё внимание сочной и нежной баранине. Некоторое время оба мужчины молча отдавали дань прекрасному ужину, после чего, выслушав просьбу Мидоллини, де Нуарэ чуть покачал головой и ответил: - Боюсь, что и тут я буду вынужден вас огорчить, сеньор. Во-первых, то было бы смешение пород, что далеко не всегда удачно сказывается на потомстве, а во-вторых, я не зря рассказал вам краткую историю этого жеребца. Разводчик породы тем, что не продал его, а принёс в дар, заслужил право обеспечить себе уверенность в том, что эта порода останется столь же редкой. Я уверен, любой из владельцев жеребцов этой породы, памятуя обещание хозяину, ответил бы вам отказом. Это как раз тот случай, когда слово дворянина весьма значимо. Увы, сеньор, мне, право, жаль, но я я тоже вынужден ответить отрицательно.
– Значит, не судьба, - синьор Мидоллини печально развел руками. – Я понимаю ваше решение, герцог. И ни в коем случае не держу на вас зла. Секреты лошадиных пород, уж об этом-то я наслышан, на Востоке охраняют строже, чем подступы к гаремам султанов. Хотя, черт возьми, это жестоко по отношению к подобному вашему Спектруму красавцу. Такая стать, такая красота… Канет в лету безвозвратно. Был жеребец, нету жеребца. Призрак, фантом… Это вы дали ему такое имя, ваше светлость? Неординарный выбор. И что натолкнуло вас на подобную идею?
- Не думаю, что канет, ваша светлость, - возразил де Нуарэ, запив глотком вина кусочек баранины. - Я предполагал, что в ближайший год-два отправлюсь в путешествие по восточным землям и навещу того самого человека. Быть может, он согласится продлить мне удовольствие владение жеребцом этой породы. К слову, просто чтобы вы знали... - Огюст едва заметно подмигнул собеседнику и чуть улыбнулся. - В гарем султана тоже можно пробраться, буде на то желание. Герцог выбрал из обилия яств блюдо с птицей и положил себе кусочек. - Не вижу, в чём заключена неординарность выбора такого имени, ваша светлость. Спектрум чёрен, как ночь, и невидим в ней, как бестелесный дух. Иногда это спасало жизнь и жеребцу, и наезднику, - Огюст поднял взгляд от своей тарелки на Мидоллини. - Он неуловим и не принадлежит никому, только самому себе и способен допускать до себя лишь тех немногих, кому доверяет. Да, это я так нарёк жеребца, и с тех пор не раз убеждался, что выбор имени был абсолютно верен. Герцог Мидоллини был вполне вправе решить, сделав отсылки к ранее поднятой теме виллы Аллегриа, что таким образом его гость проводит параллель с фигурой некого Призрака, однако на сей раз такой вывод был бы абсолютно ошибочным: Огюст говорил лишь то, что хотел сказать, а жеребец, какое бы имя он не носил, ни имел ровным счётом никакого отношения ни к Призраку, ни к событиям виллы.
- Способен допускать к себе лишь тех, кому доверяет, - словно эхо откликнулся Чезаре. - К сожалению, даже это чудесное качество не спасает от предательства и смерти. Оно не подсказывает - кому можно доверять.
- Ничто не даётся легко, ваша светлость, но вы и сами, думаю, неплохо об этом осведомлены, - герцог отложил приборы и коснулся бокала. - Доверие же и вовсе самая суть риска, причём нередко - риска наиболее ценным, что есть у каждого. Как становясь в позицию во время дуэли, ценой своей жизни защищая честь, так и решая, доверять или нет, человек делает выбор. Ошибочный или нет, покажет жизнь. Но, пожалуй, это то немногое, выбор чего никто не вправе отнять. Нуарэ усмехнулся и поднял бокал, салютуя Мидоллини. - Предлагаю выпить, ваша светлость, - сверкнули чуть прищуренные синие глаза. - За правильный выбор.
Герцог механически поднял бокал в ответном жесте и поставил его на стол, не пригубив. - Мы вправе выбирать и считать свой выбор правильным, даже если он губит нас, - согласился он. - Что такое собственная жизнь для того, кто способен поставить ее на кон из-за пролитого на жилет вина или батистового платочка, подхваченного не той рукой... Скажите, герцог, есть ли на свете что-то, ради чего вы рискнули бы не своей головой... а скажем... Спектрума?
- Хороший вопрос, ваша светлость, - Нуарэ улыбнулся, наградив собеседника цепким взором. - К счастью, мне не приходилось рисковать головой моего жеребца и, надеюсь, не придётся. Но если допустить, исключительно условно, таковую возможность, то, полагаю, мой выбор будет зависеть от того, что именно находится на другой чаше весов. Мужчина вновь взял в руки приборы и опустил взгляд на свою тарелку, готовый вернуться к творению повара Мидоллини. - Впрочем, это отнюдь не отрицает того, что я постараюсь не допустить подобных ситуаций, а если мне это не удастся - попытаюсь не делать выбор между двумя чашами весов, но скорее устранить первопричину того, что поставило передо мной столь неприятный выбор, - Огюст поднял взор на собеседника. - Вы удовлетворены моим ответом?
- Вы сохраните способность трезво мыслить, найдя голову своего жеребца поутру в своей кровати? - недоверчиво покачал головой Мидоллини. - Впрочем... думаю. да. Ведь это всего лишь жеребец...
Огюст резко вскинул взгляд на Мидоллини. - Всего лишь? Это вы сказали, ваша светлость, а не я, - герцог чуть нахмурился. - Но вы правы, я сохраню способность трезво мыслить. Хотя бы для того, чтобы отыскать человека, оставившего мне такой сомнительный подарок.
- И этот повод для дуэли вы не сочли бы смехотворным... - словно про себя заметил Чезаре. - Возможно, я сейчас совершаю ошибку, синьор. Возможно, еще кто-нибудь заплатит за нее головой... но я рискну. Могу я довериться вам, герцог, или "слово дворянина" для вас - многозначное понятие: одно для своих и другое - для остальных?
- А это уже вопрос морали, а не чести, сеньор, - задумчиво взглянув на Мидоллини, ответил герцог. - Если я дам вам слово хранить молчание, а вы поведаете мне о своём намерении завтра вечером убить своего соседа, я так или иначе вынужден буду поступиться каким-то из своих принципов: либо смолчать, но закрыть глаза на преступление, либо нарушить данное вам слово, спася тем самым жизнь человека. Нуарэ хмыкнул и сделал глоток вина. - Это всё более похоже на казуистику, ваша светлость, - он вернул бокал на стол и одарил Мидоллини серьёзным взглядом. - Всего несколько минут назад мы говорили о доверии, герцог, и я могу ответить только, что вы вправе сами решать, доверять мне, совершенно случайному знакомому, или же нет. Со своей стороны, отдав дань неоднократно упомянутой вами чести дворянина, замечу лишь, что всегда следует быть осторожным с тем, что вы говорите, кому, когда и с какой целью.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума