Виттория только успела привести себя в порядок после морской прогулки. Сеньора Чиаро собиралась выпить чаю и полакомиться пирожными в гостиной, когда Жозефино сообщил ей, что некий сеньор просит встречи с Донной Инкогнито. - Попроси его присоединиться ко мне в чаепитии, - ответила Виттория и вышла в гостиную.
- Не знаю, Донна. Может, бессмертная мечта - это и прекрасно, но если для этого её нужно запирать в раму или во что-то ещё... - мужчина покачал головой. - Мечта должна быть свободной, иначе перестаёт быть мечтой. Превращается... наверное, во что-то выдуманное: красивое, идеальное, но ненастоящее. Франсуа рассеянно почесал кончиком пальца висок, потом улыбнулся и добавил уже без налёта задумчивости: - А в общем, у меня об этом своего мнения нет. Я не большой любитель живописи, так что почти обо всём могу судить только со слов месье Огюста, он-то в искусстве куда лучше моего понимает.
- Возможно, но с вами очень приятно говорить об искусстве, месье, - очередной прямой взгляд был спрятан за взмахом золотистых ресниц. Виттория обезоруживающе улыбнулась, давая понять, что отговорок подобного рода не приемлет.
Мужчина немного удивлённо посмотрел на сеньору, но тут же польщённо улыбнулся. - Вот уж не думал, - он снова потеребил рассеянно край белоснежного манжета, глядя то на чашку чая, то на сидящую перед ним женщину. - А то по галереям я вместе с месье почти всегда ходил, с ним про картины говорить привык уже, а ни с кем иным больше не приходилось. Значит, не зря смотрел, наверное, если не кажусь совсем уж невеждой. Или это вы просто слишком ко мне добры, Донна.
- Я не имею привычки льстить и выдавать желаемое за действительное, - хоть фраза и звучала жестко, тон голоса был на удивление теплым, - смотреть картины зря или не зря? – она рассмеялась, выражение Франсуа позабавило молодую женщину, - вы очаровательны, месье, - Виттория не удержалась от замечания, потом добавила, - знаете, вы можете считать это странным, как вам будет угодно, но так хорошо сидеть с вами сейчас, пить чай и мило беседовать о… зря и не зря, - вновь опустила ресницы.
Француз заметно смутился и удивился словам сеньоры, не в силах скрыть этого и найдя в себе силы разве что глядеть на дно чашки с остатками чая да тихо кашлянуть один раз вместо ответа на её слова. - Я очень рад, что смог как-то вас развлечь, Донна, хотя вы, право, всё же слишком ко мне добры, - проговорил наконец Франсуа, постепенно справившись с неловкостью. Потом задумался и добавил негромко, неожиданно внимательно поглядев на женщину: - Я намеревался было вслух предположить, что беседа с кем-нибудь из достопочтимых гостей сеньора Порпорино доставила бы вам куда больше радости, нежели с простым слугой... Но теперь я ещё больше убеждён, что, сказав так, был бы не совсем прав.
Витория медленно кивнула, поднялась из-за стола и, взяв чайничек, вновь наполнила чашку, на дно которой несколькими мгновениями ранее глядел Франсуа. Вернув чайник на стол, молодая женщина села и сложила руки на коленях: - Мы не сильно отличаемся с вами друг от друга, - проговорила едва слышно, глядя в сторону, потом всплеснула руками, переведя взгляд на собеседника, - а вы рискуете остаться для меня очаровательным незнакомцем, месье, ибо я до сих пор не знаю вашего имени!
Поблагодарив сеньору за беспокойство, Франсуа с удовольствием сделал ещё один глоток ароматного горячего напитка, но в этот момент женщина упомянула о том, что он даже не представился ей. Чашка тут же вернулась на блюдце, на сей раз тихонько звякнув - уж больно быстрым было движение француза, когда он встрепенулся, подняв слегка растерянный взгляд на сеньору. - Прошу вас простить мне мою забывчивость и невоспитанность, Донна, - проговорил он, чуть склонив голову. - Я слишком увлёкся беседой с вами и не подумал о приличиях. Меня зовут Франсуа, Донна, ваш покорный слуга.
Донна Инкогнито покачала головой: - Франсуа или Фрэнсис, а точнее Франциск, - молодая женщина подняла чашку и аккуратно отпила чай, - дословно означает – франкский мужчина. Имя, принадлежавшее двум святым – Франциску Ассизкому и Святому Франциску Ксавье – миссионеру иезуиту, который отправился на острова Восточной Азии с тем, чтобы с миром нести католическую веру. Люди с желтой кожей, которые считают изысканным лакомством сырую рыбу, хорошо приняли его и сочли, что он поклоняется Будде Амиде и богине Каннон. Замечательного английского философа и ученого, лорда хранителя большой печати, звали Фрэнсисом Бэконом, а смельчака разбойника, ставшего вице-адмиралом, так называемым королевским пиратом – Фрэнсисом Дрейком, - поставив чашку на блюдце, Виттория все тем же внимательным взглядом посмотрела на Франсуа.
Мужчина озадаченно крякнул, слушая речь сеньоры, после чего с улыбкой проговорил: - Зря усомнился в вашей памяти, Донна, вы, как я погляжу, и помните всё хорошо, и знаете много. И даже про людей с жёлтой кожей: хоть я сам их и видел, и говорил с ними порой, и даже эту их сырую рыбу ел, а вот про такое мне неведомо было... - Франсуа чуть поморщился при воспоминании о своеобразной кухне, потом улыбнулся шире. - И как после этого можно говорить, что мы не сильно отличаемся?
Донна Инкогнито ответила на вопрос Франсуа теплой улыбкой, отвела взгляд, потом снова посмотрела на француза: - Один мой знакомый, господин Балленбегер, торговал в этой стране, - заметила Виттория, - оттуда он привез женщину необыкновенной красоты с маленькими ступнями и ладонями, с раскосыми глазами. Она носила многослойный шелк и играла на сямисене, кажется, так называется этот музыкальный инструмент. Говорят, что доступ открыт туда только голландцам, да и тех вынуждают, сходя на берег, топтать крест и отрекаться от веры. Как вам и господину де Нуарэ удалось пробраться в закрытую страну?
- Это так раньше было, Донна, только голландцев и китайцев пускали, да ещё и в один лишь порт, названия-то я не вспомню, больно сложные они на мой взгляд. Но вот уж лет двадцать, наверное, как начали книги разрешать привозить из Старого Света и Китая. Торговать-то по-прежнему не хотят почему-то, кто их разберёт, почему, но вот от знаний чужеземных уже не отказываются. У них там как власть меняется, так и законы все тоже следом: то можно торговать, то нельзя, то христиан вырезают, то дают жить спокойно. Странная земля и люди странные, совсем на нас не похожие... - Франсуа говорил не слишком убеждённо, но уже на следующей фразе в его голосо появилась уверенность: - Мы туда на голландском корабле попали. Месье Огюст, кажется, с капитаном знаком был, да я уж точно не знаю. Но пока корабль в порту стоял, мы вместе с капитаном гостями были у кого-то из местных - тех, кто в иностранцах не угрозу видел, а возможную выгоду. Господин-то мой давно уж в эту страну попасть хотел... Франсуа прожевал кусочек бисквита, сделал глоток чая и добавил тише и с заметным смущением: - Женщина та, которую ваш знакомый привёз, должно быть... - француз потёр висок, смущённо глядя на сеньору чуть искоса, - гейша была.
Виттория кивнула: - Да, именно так это называется. Интересная страна, странные люди. В чем-то я завидую герцогу де Нуарэ и вам, месье. Мне приходилось лишь слышать об этом чужие рассказы, - взгляд Донны Инкогнито стал грустным.
- Нечему тут завидовать, - буркнул мужчина в чашку. - Невкусное вино, никакого мяса, одна сплошь рыба сырая, которую двумя палочками есть надо, язык непонятный и женщины с лицами выбеленными... Всё совсем чужое. Он недовольно покачал головой, потом спохватился, что снова себе лишнее позволил, и одарил сеньору ещё одним немного виноватым взглядом.
- А еще странный театр, красивые веера, бумажные фонари, от света которых почему-то вспоминается детство, и убийцы, подобные тени. Те, что не оставляют следов, - продолжила список сеньора Чиаро. Молодая женщина не стала пояснять, при каких обстоятельствах ей довелось слышать обо всем этом. Но в одном небезызвестном венецианском доме, где жили женщины со сплошь крашенными в рыжий цвет волосами, любили рассказывать подобные истории, как только кто-то нечаянно упоминал о Дальнем Востоке и его жителях.
- Вот видите, Донна, вы и так хорошо знаете об этой стране, даже не побывав там, - оторвавшись от чашки, сказал француз. - Так что не стоит вам огорчаться, что никогда там не оказывались. Не самая хорошая страна для путешествий и наслаждения жизнью. Больше неё я только Венецию не люблю, ну да там-то хоть люди свои, понятные.
Виттория встрепенулась: - Не любите Венецию? Отчего же, месье? – в небесно-голубых глазах Чиаро грусть сменилась удивлением, рука с чашкой замерла над столом.
Француз замялся, явно подбирая слова, прежде чем произнести, чуть медленнее, чем до сих пор: - Да не то чтобы сама Венеция плоха была, Донна... Просто это, как, знаете, если дитя малое, по лестнице сбегая, упадёт да расшибётся сильно, то потом уж будет на эту лестницу искоса глядеть и стараться стороной обходить.
Виттория снова опустила глаза, немного лукаво улыбнулась: - И где же едва не расшиблось дитя? – глубокий, бархатный голос звучал тихо и вкрадчиво. Сейчас сеньора Чиаро не испытывала неловкости, вопрос, который она задала, казался ей вполне естественным.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума