Отправлено: 12.01.07 01:24. Заголовок: "Мы все - пустые дома..." Дом герцога де Нуарэ, 18.07.1752, 23.30
Когда через несколько секунд карета остановилась, герцог открыл дверцу и вышел. Подал руку - очередная метаморфоза - ступившей на землю женщине и кивком указал на дом в окружении зелени. Во всех окнах было темно. Пожалуй, бодрствовать в это время мог один только Франсуа. - Прошу вас, - простой приглашающий жест.
Фалько улыбнулся и кивнул, выражая герцогу безмолвную признательность. Легонько хлопнув сложенным веером по руке, он прищурился, вглядываясь в ночную тьму, расплывчатые очертания деревьев и безупречный фасад дома. Одетый как женщина должен вести себя как женщина, и женщина та должна выглядеть безупречно. Посему, он дождался, когда де Нуарэ направится к дому и, нарочно отставая на полшага, пошел следом за Огюстом.
Дверь отпер Франсуа, который, как герцог и предположил, ещё не ложился. Слова приветствия Огюсту замерли на его губах, когда он увидел идущую следом уже знакомую сеньору, но француз быстро исправился, поклонившись обоим и поспешно стараясь скрыть следы удивления на лице. - Доброй ночи, Франсуа, - приветствовал герцог и отступил в сторону, пропуская Донну в дом перед собой. Вошёл следом, принял из рук слуги предусмотрительно подготовленный подсвечник на три свечи, приглашающим жестом указал женщине в сторону лестницы и первым направился к ступеням, освещая дорогу себе и следующей за ним сеньоре.
Поздоровавшись с Франсуа, тот, кто успешно играл роль Донны Инкогнито, улыбнулся и со всеми изяществом и грациозностью, едва касаясь рукой перил, отправился за герцогом, бросив еще один внимательный, чуть прищуренный взгляд, сопровождавшийся едва заметной улыбкой, на Франсуа.
Пройдя по тёмному коридору, ещё не совсем знакомому, герцог остановился у одной из дверей и отпер её. Следовало бы пропустить гостя впереди себя, но в покоях царила почти кромешная тьма - распахнутые настежь окна были занавешены тёмными тяжёлыми гардинами, которые кое-как спасали от насекомых и пыли, - а потому Огюст всё же прошёл первым, тут же направился к письменному столу, где зажёг ещё три свечи, а первый подсвечник поставил на прикроватном столике, который находился в противоположной стороне от письменного стола, отчего в комнате стало немного светлее. - Проходите, располагайтесь, - приглашающе улыбнулся де Нуарэ, обернувшись к Донне и ожидая увидеть очередную метаморфозу, когда за её спиной захлопнется дверь. - Там шкаф, - кивок в нужном направлении, - если желаете, могу пока выйти. Глянул мельком на стол, в углу которого пристроилась початая бутыль с вином, снова перевёл взгляд на человека в маске и проговорил: - Вы, кажется, хотели вина и женщин? Второго здесь нет, но вот бокал старого доброго французского из родных погребов могу обеспечить без труда, - легко улыбнулся.
- Только истый патриот будет везти с собой вино из родных краев, направляясь в Неаполь, - улыбнулся Фалько. Сделав несколько шагов по комнате, он иронично взглянул на де Нуарэ: - Все великие дела творятся в тайне. Гусеницы обращаются в бабочек… Женщины в мужчин… - и тихо рассмеялся, открыв шкаф.
- Патриот? - усмехнулся герцог, расценив ответ Призрака если не как согласие, то во всяком случае и не отказ, и отправившись к столу. - Тогда уж не своей страны, а своих виноградников. Повернувшись спиной к человеку в маске, откупорил бутыль и налил вина в два бокала, один из которых поставил чуть ближе к краю стола. По комнате скользнул терпкий аромат хмельного винограда. - Во всяком случае пусть лучше я прослыву чудаком, привозя в Неаполь бутыль любимого вина со своих виноградников, потому что иногда оно приходится мне по душе чуть больше, чем какое-то другое, нежели стану продавать напиток, который и сам-то пить не смогу, предпочитая вкушать результаты чужих стараний, - сделал паузу, поднёс бокал к лицу, вдохнув аромат вина и добавил как будто немного рассеянно: - А что дурного в том, чтобы прихватить с собой бутыль-другую, если оно действительно вкусное?
- Если бы я имел намерение говорить о дурном, я бы не стал вести речь о вашей трогательной привычке возить с собой вино, - заметил Фалько, аккуратно расшнуровывая корсет, начав процедуру поэтапного избавления от наряда. Сняв корсет, мужчина наконец-то смог нормально отдышаться.
- Не вижу в ней ничего трогательного, всего лишь причуда, - пожал плечами де Нуарэ, делая небольшой глоток. Задумчиво поглядел на отражение свечи в бокале. - К тому же привычкой это не назовёшь, далеко не всегда есть возможность да и желание тащить с собой не только вино, но и вообще какие-то вещи, помимо самых необходимых. На первую часть фразы Призрака Огюст намеренно ничего не ответил. Опустился на стул, оперевшись локтем одной руки о поверхность стола и положив подбородок на подставленную ладонь, глядел на пламя свечи, отражающееся в глазах неверными бликами.
Он долгое время молчал, постепенно избавляясь от каждой детали дамского туалета. Так же молча, вынул гребень из давно растрепанной прически, распустив длинные, белокурые волосы. Переоблачившись, без чулок, босой, в тонкой рубашке с герцогского плеча, Фалько предстал перед де Нуарэ с горстью украшений в одной руке и кринолином в другой, лучезарно улыбаясь. Из всего наряда осталась только полумаска.
При взгляде на человека в маске в своей одежде, Огюст тоже улыбнулся, обернувшись и поднявшись со стула. Бросил взгляд на руки Призрака, удерживающие то, что минутой ранее превращало его в сеньору Чиаро, и задумчиво потёр подбородок. - Так... Это надо бы, наверное, как-то сложить и упаковать, чтобы вы могли с собой забрать, - пробормотал он, на глаз оценивая объём кринолина и продолжая озадаченно скользить рукой по подбородку. - Боюсь, чехла для платья у меня и в помине нет. Могу разве что предложить попросту завернуть в плотную ткань. Всё же лучше, чем ничего.
Улыбка пропала. Мужчина покачал головой, все так же в молчании скрывая неловкость, глядя на свои босые ноги, потом пробормотал что-то неразборчивое, а после: - Плохая идея была, - и замолчал, не поднимая взгляда.
- Потому что, согласитесь, глупо теперь разгуливать с этим по городу, - выдавил из себя Фалько, некоторое время продолжая смотреть то на жменю драгоценностей, то на свои босые ноги. Вздохнув, он отошел вначале к кровати, сложил наряд грудой бесполезных ныне шелков, потом к столу, где сложил драгоценности, и после встал у окна, какое-то время глядя в беспросветную темень, прежде чем обернуться к Огюсту.
- Так оставьте здесь, - пожал плечами герцог. - На случай необходимости стать Донной Инкогнито, полагаю, у вас не один наряд есть, а этот можно будет позже толком упаковать и отправить... хм, ну, например, на какой-нибудь постоялый двор, октуда вам удобнее забрать будет. Или пришлите потом посыльного - принёс же мне кто-то билет в оперу? Взял второй бокал со стола и, приблизившись к Призраку, протянул ему с лёгкой улыбкой. - Думается мне, эта проблема не так сложно решается, как иные.
Фалько кивнул и взял бокал, чуть улыбнулся и посмотрел на Огюста: - Хорошо, если это вас не затруднит, - взглянул на дно бокала, снова на де Нуарэ, чуть приподнял бокал, салютуя и сделал аккуратный глоток. Ставшая заметно шире улыбка говорила о том, что он по достоинству оценил букет вина.
- Нисколько, - Огюст небрежно отмахнулся и вернулся к столу за своим бокалом. Оглянулся и, увидев реакцию Призрака на вино, улыбнулся уголками губ и с лёгким прищуром взглянул на человека в маске. - Вот видите, вы оценили. Хотя бы для одного этого стоило выкроить бутыли местечко в сундуке.
Мотнув головой, тот, кто носил маску, рассмеялся и, покачивая бокал в руке, так же тихо как и прежде, сказал: - Но вы не могли знать, что нам с вами придется распивать его вместе. Да и я не мог… - вторая фраза была сказана с большой долей задумчивости. Ночной гость сам был удивлен произошедшему несколько дней назад. - Отличный пример неисповедимости путей. Интересно, что бы сказал тот сельский святоша…
Де Нуарэ хмыкнул неопределённо, но симпатии к упомянутому человеку в этом звуке явно не было. - Полагаю, он бы в последнюю очередь думал о вине, сеньор, и путях господних, - герцог поглядел в бокал, где отражались блики от свечей.
- Когда я видел его в последний раз, а видел я его дважды, этот человек был полон решимости и очень строг, - с нотой фривольности в голосе заметил Фалько, затем резко посерьезнев, дополнил, - я люблю знать, что из себя представляют люди на самом деле, - и сразу же переключился на более отвлеченный и мягкий тон, - вам понравилось сегодняшнее представление в опере? Светлые волосы, сейчас ни собранные с помощью шпилек, ни стянутые в хвост лентой, рассыпались по плечам, уже не выглядевшим такими хрупкими, падали на спину. В полумраке комнаты лицо Фалько казалось таким же мраморно бледным, как у изваяния, жили только глаза и губы, с которых срывались слова.
- Я видел падре всего один раз, зато достаточно долго для того, чтобы хоть немного, как вы сказали, узнать, что он представляет собой на самом деле. И, признаться, о второй встрече отнюдь не грежу, - герцог глотнул вина и, покачав бокал, поднял взгляд на человека в маске. Чуть мотнул головой, перестраиваясь на иной тон. - Да, понравилось. Давно не бывал в "Сан-Карло", с удовольствием вспомнил, каково это. Оглянулся, мельком посмотрев на кресла у неразожжённого камина, и вернул взгляд Призраку, оставив в нём молчаливый вопрос: не то о том, понравилось ли самому сеньору в опере, не то о том, не желает ли гость присесть.
- В этот раз в Сан-Карло я наблюдал два представления, - иронично заметил Фалько и, легко отойдя от окна, направился к креслу, мягко ступая босыми ступнями по полу, словно крадущийся зверь.
Герцог тихо рассмеялся, мотнув головой и представив, как он сам, должно быть, забавно выглядел со стороны. И, возможно, даже в какой-то мере нелепо, хотя обе эти характеристики рассматривались им вовсе не в отрицательном свете. Поставив бокал на край стола, Огюст расстегнул камзол, снял его и накинул на спинку стула, повесив сверху шейный платок, который так и не смог в карете завязать толковым узлом. Взяв свой бокал и початую бутылку вина, он тоже направился к камину, намереваясь занять второе кресло. Бутыль с вином де Нуарэ оставил на каминной полке. Остановился за спинкой пустого кресла, как раз напротив человека в маске, облокотился обеими руками, немного отведя одну из них в сторону, чтобы не пролить вино из бокала, и чуть подался вперёд, опершись о широкую и высокую спинку кресла. - Наверное, со стороны я выглядел... слегка забавно, - проговорил герцог, озвучив всё же свои недавние мысли. В синих глазах замерцало пламя стоящих в отдалении свечей, а на губы скользнула улыбка.
Фалько отвел взгляд, несколько секунд глядя в зияющую «дыру» камина, улыбнулся, улыбкой тонкой и едва заметной, перевел взгляд на де Нуарэ и, чуть наклонив голову, промолчал, а потом только лишь пригубил бокал с вином.
Огюст стоял, чуть наклонившись вперёд, а потому когда он опустил взгляд, делая глоток вина, стал виден выскользнувший из-под рубашки деревянный крест. Де Нуарэ поднял глаза на сидящего напротив мужчину и вскинул брови, как будто только что вспомнив: - Совершенно вылетело из головы, сеньор, - де Нуарэ улыбнулся уголками губ. - Если я всё же буду искать вас однажды, как спросить о вас Пино и Джино? Назвать Призраком? Или в этом нет необходимости и достаточно будет упомянуть о маске?
- Фалько, - ответил тот, кто носил маску, - впрочем, это имя не так уж обязательно называть, - он бросил взгляд в окно и очень тихо добавил, - Джино и так поймет, кого вы ищете, - последняя фраза прозвучала с весьма загадочной интонацией.
- Фалько, - повторил герцог негромко, как будто пробуя это имя на вкус, как дегустаторы вин делают небольшой глоток виноградного напитка, катая его на языке, чтобы прочувствовать все нюансы букета и аромата. Вспомнил жест сеньоры Чиаро, когда ещё в опере упомянул голубиную почту - так, словно на её руку вот-вот должен был присесть охотничий ястреб, - и улыбнулся, на сей раз понимающе, спустя секунду укрыв улыбку за гранью поднесённого к губам бокала.
- Птица куда менее красивая, чем придворный павлин, - Фалько сделал глоток вина, покрутил бокал в руке, разглядывая напиток на свет. Вино казалось почти черным, подернутым алыми отблесками.
Ястреб. Жестокая, кровожадная, напористая, злобная на охоте птица. И абсолютно безрассудная в момент, когда настигает цель. Охотник, легко и бесстрашно нападающий на самых сильных противников, брезгующий больными и слабыми животными. Куда более изощрённая и сложнее поддающаяся дрессировке птица, нежели тот же сокол. Такую характеристику мог бы дать любой знаток ястребиной охоты. Ястреб. И что же должен был думать о самом себе человек, выбирая такое имя? Что должен был сделать, прежде чем назвать себя так? Через что пройти? Огюст внимательно смотрел на Фалько, тая в глазах задумчивость и какой-то оттенок печали, потом мотнул головой и отпил немного вина из бокала. - У неё есть свои достоинства, - пожал плечами де Нуарэ, опуская бокал в руке. - Во всяком случае, она может постоять за себя и выжить там, где ни один придворный павлин не продержится дольше минуты.
- Однажды в клетке с павлинами появилась странная птица, - начал свой короткий рассказ Фалько, предварительно сделав еще один глоток вина, - она была маленькой и невзрачной, с острым загнутым клювом, - сделав паузу, ночной гость взглянул на герцога, - павлины насмехались над сей птицей, ибо у нее не было столь роскошного оперения и такого великолепного, похожего на драгоценный веер, хвоста. Любуясь собой, павлины расхаживали по клетке и незаметно, день за днем, куда-то исчезали. Вскоре не осталось ни одного. В клетке был только ястреб.
Огюст с вниманием выслушал рассказ Фалько и, лишь когда он замолчал, пригубил вина. - Какова мораль этой истории? В том, что не стоит насмехаться над тем, кто кажется чем-то хуже тебя? - чуть склонил голову набок, задумчиво глядя на человека в маске. Отвёл взгляд, бросив его в сторону камина, как если бы в нём горело пламя, которое могло бы отразиться в глазах и скрыть задумчивость. - Или в том, что внешность человека зачастую являет совсем не то, что он представляет собой на самом деле?
- Павлины по своему красивому саду обычно не ходят по одному. Иногда это помогает им вовремя заметить хищника и успеть сорваться в небо, прежде чем он совершит смертельный прыжок, - де Нуарэ оторвался от спинки кресла, обогнул её и уселся, положив руку, удерживающую бокал, на подлокотник. Помолчал немного, прежде чем добавить уже тише: - Ястребы летают поодиночке. Поэтому им порой куда как сложнее уберечь свой хвост.
- Перья ястреба ничего не стоят. Перья павлинов хороши для украшений, - Фалько допил вино и поставил бокал на подлокотник кресла, взглянул на де Нуарэ со спокойной улыбкой на устах.
Огюст отрицательно мотнул головой: - Только если речь идёт исключительно о птицах. Без столь любимых нынче многими аллегорий. В ином случае... - посмотрел пристально. - Не в перьях ценность. Герцог скользнул взглядом по опустевшему бокалу и, не дожидаясь комментария на предыдущую фразу, спросил, кивнув на стоящую на каминной полке бутыль: - Долить вам вина?
Фалько наполнил бокал герцога, затем свой, ни одного лишнего движения. Бутылку ночной гость поставил на каминную полку, в кресло не торопился садиться. Отсалютовав Огюсту, он произнес, все стой же иронией: - За сохранность хвостов, - и шутливо поклонился.
Огюст усмехнулся и слегка приподнял бокал, салютуя. Сделал глоток, чуть подался в сторону и, слегка перегнувшись торсом через подлокотник кресла, опустил бокал прямо на пол. Откинулся на спинку кресла, закинув согнутые в локтях руки за голову, и снизу вверх и чуть искоса глядя на Фалько. Усмешка уже растаяла на губах, оставив только неясный след после себя, как будто де Нуарэ отвлёкся на мысли о чём-то другом и попросту забыл о ней. - Я могу задать вам вопрос, Фалько? - он чуть прищурил глаза задумчиво.
- Но если вдруг не захотите, настаивать не стану, - проговорил Огюст. Он ещё несколько секунд молчал, всё так же, чуть повернув голову, задумчиво глядя на Фалько, потом моргнул и спросил негромко: - Почему вы просили меня стать вашим секундантом?
- Я решил, что вы достойный человек, которому я могу доверять, - спокойно ответил ночной гость, - просить сеньора Скальцо по определенным причинам я не мог. Первая из них – я не хотел бы, чтобы в тот период времени на него упало обвинение в соучастии, хотя таковое должно было быть. Теперь же это не важно, мы все слишком сильно увязли в этой греческой трагедии.
- Спасибо, - просто проговорил де Нуарэ, имея в виду только сам факт ответа на вопрос. - А увязли и впрямь... Де Нуарэ подался вперёд, оторвавшись от спинки кресла, положил локти на чуть расставленные колени и повернул голову в сторону Фалько. - Почему вы решили, что Канцлер в первую очередь будет искать вас? С его точки зрения логичнее было бы предположить, что, не выполнив задуманное, вы постараетесь скрыться. Ему сейчас куда проще добраться до графа. Нанять ещё кого-то, в конце концов.
- Я должен был дискредитировать сеньора Виперу, а затем, под благовидным предлогом убить. Согласитесь, это красивый сценарий. Вначале кто-то узнает, что граф предатель, а потом сам граф случайно погибает на дуэли. В результате его вдова и… ребенок не имеют прав, поместье и имущество подлежит конфискации. И действия канцелярии в таком случае оправданы. Особенно удачно, если об этом узнает испанский капитан, человек, который находится на королевской службе… - Фалько отошел от каминной полки и принялся мерять шагами небольшое пространство меду креслами и камином, - но бумаги, которые были отданы сеньору де Вега оказались фальшивкой, он станет посмешищем, если предъявит их, его светлость граф Ипполито Випера жив, а я, - он остановился и взглянул прямо в глаза де Нуарэ, - слишком много знаю. И более того, с чего-то вдруг вообразил себя в праве вмешиваться в дела тайной канцелярии, - мужчина покачал головой, светлые волосы упали на лицо, почти совсем скрыв его, - очень неразумно и опрометчиво с моей стороны.
Герцог молча слушал монолог Фалько, в задумчивости сжимая и разжимая сцепленные пальцы и напряжённо сведя брови на переносице. Образ Канцлера как человека, способного для достижения своей цели на всё без исключений, рисовался в воображении Огюста всё более отчётливо. Произнесённое человеком в маске "вдова и ребёнок", вынудившее де Нуарэ вскинуть на человека в маске прямой пристальный взгляд, подтверждало это в полной мере и оставляло где-то глубоко внутри небольшой осколок пустоты, нервной пульсацией распространяющий по всеми телу волны какого-то беспокойства за стоящего перед ним человека. - Зато очень по-человечески, - тихо проговорил Огюст, не отводя глаз от лица Фалько. - Вы спасил не одну жизнь, а три.
Де Нуарэ некоторое время молча глядел на стояшего перед ним мужчину, потом качнул головой, тихо поднялся из кресла и сделал два шага вперёд, оказавшись перед Фалько. Чуть помедлив, протянул руку и, положив её на плечо человеку в маске, слегка сжал пальцы, прося поднять глаза. - Но далеко не каждый палач откажется нанести удар и поможет смертнику спуститься с эшафота, - так же тихо, как минутой ранее Фалько, произнёс Огюст, не отводя взгляда от лица человека в маске.
Огюст ещё несколько мгновений просто смотрел на Фалько, не убирая ладонь с его плеча и не отводя внимательного успокаивающего тёмно-синего взора. Потом как будто что-то собрался сказать и даже вдохнул глубже, чуть подался вперёд и снова слегка сжал пальцы, но спустя мгновение только немного приподнял уголки губ и медленно убрал руку с плеча человека в маске.
- Знаете, - сказал вдруг ночной гость, - кто угодно может счесть мои действия безумными, а кто-то может усмотреть в них Иудино раскаяние, но я делаю это потому, что всего лишь сам… хочу докопаться до истины. Ведь это весьма занимательная интрига, - привычный серьезный тон, быстрый взгляд в окно. – Но было бы удобнее для всех, не ввязываться в эту авантюру. Что ж делать, Гроссмейстер решил иначе, - тон его голоса потеплел, во взгляд вернулась уверенность, - одно лишь жаль, я расстроил чужую помолвку, - хмыкнул Фалько.
- Можно усматривать и считать что угодно, но ведь того, как обстоит дело на самом деле и каковы ваши мотивы, чужими домыслами не изменишь, не так ли? Так какая разница кто и что думает, если вы сами знаете, зачем и почему вы поступаете так, а не иначе? - Огюст чуть склонил голову набок, задумчиво поглядев на Фалько. Потом мотнул головой и добавил, чуть поморщившись, когда невольно вспомнил жениха сеньориты Паолы. - В расторжении же помолвки, видится мне, вашей вины и вовсе нет. А если бы и была, я бы скорее назвал её заслугой.
- Мои мотивы просты. Кроме прочего, я не хочу, чтобы с графом Виперой случилось то, что однажды случилось с моим отцом, - вдруг откровенно сказал Фалько.
Собравшийся было вернуться за бокалом Огюст от неожиданности тут же забыл о своём намерении и бросил на человека в маске быстрый взгляд. Вполне логичный вопрос замер на губах, не будучи произнесённым: несложно было если не догадаться, то хотя бы предположить, какая участь постигла отца Фалько. Должно быть, нужно было сказать что-то, но простое "мне жаль" казалось герцогу на удивление неуместным, благодарность за ничем, по сути, неоправданную откровенность могла прозвучать слишком напыщенно несмотря на искренность, а другие слова не приходили на ум, поэтому де Нуарэ не нашёл ничего лучше, кроме как снова молча сжать плечо Фалько ладонью, просто и прямо взглянув ему в глаза.
- Судьба и обстоятельства играют с людьми в весьма интересные игры. Однажды вы оказываетесь лицом в грязи, а потом по прошествии времени наблюдаете, как вашими руками туда пытаются спихнуть другого. В этом нет ничего от тех благородных чувств, кои испытывает, скажем, герой, жертвующий собой на поле боя, - попытался объяснить Фалько, - я просто хочу узнать, - он вдруг запнулся, - как это, когда торжествуют правда и справедливость, - в голубых глазах промелькнула тень, но через мгновение он снова спрятал нахлынувшие разом чувства за спокойной улыбкой.
Промелькнувшая в светлых глазах тень и тут же улыбка на губах, скрывшая то, что и без того слишком редко можно было увидеть на скрытом полумаской лице; герцог всё так же молча проследил, как одно сменило другое, сухо сглотнув какие-то ненужные слова, которые, и в этом он был уверен, прозвучали бы криво и озвучили совсем не то, что он, возможно, хотел бы сказать. Де Нуарэ неопределённо покачал головой, а потом вдруг мягко подался вперёд и одной рукой обнял Фалько за плечи, соскользнув второй, которую до того сжимал на плече человека в маске, ему за спину. Свободные светлые волосы защекотали лицо, и герцог прикрыл глаза, ничего не говоря и просто стараясь поделиться с мужчиной хотя бы малой толикой тепла своего тела. Хотя бы тела, раз уж тепло души носящему маску принять было странно, чуждо и нелегко. Во всяком случае, у него на то были свои причины, и если раньше де Нуарэ мог лишь предполагать об этом, то сегодня окончательно уверился. А потому он не сказал ничего и даже не стал сжимать объятия слишком сильно, чтобы если Фалько пожелает, он мог бы тут же отстраниться без малейшего труда.
Фалько не отстранился и не проронил ни слова, ибо слова были излишни в этот момент. Рука, в которой мужчина держал бокал, дрогнула, другая, свободная, сжала ткань рубашки де Нуарэ. Он стоял, не двигаясь и, словно бы ощущая давно забытое чувство, как в детстве, перед мысленным взором мелькали полуразмытые картины прошлого.
Когда-то давно старая мадам Жозефа, первый и последний раз за все годы своего знакомства с маленьким тогда ещё Огюстом, привлекла его к себе, прижала не по-женски сильными руками к груди и один-единственный раз провела мозолистой ладонью от затылка вниз по спине, прямо по самому позвоночнику. Это случилось в день, который до сих пор оставался одним из самых худших воспоминаний герцога, и мудрая женщина как-то почувствовала это, а свой жест объяснила, как всегда, туманно: "...поведу рукой, заберу всё дурное, а если не веришь, что могу, сам дураком будешь, юный герцог". Почему-то вспомнилось это сейчас, и хоть можно было отыскать в толстой книге памяти и другое такое же касание, совсем в иное время, ином месте и с иным значением, но именно жест старой мадам Жозефа всплыл в это мгновение. И захотелось поверить, как-то по-детски искренне поверить в то, что одним таким прикосновением можно избавить человека хоть от какой-то частицы той угнетающей тьмы, которую он нёс в себе и которая его мучила. Огюст чуть улыбнулся откровенно глупым своим мыслям, коротко и шумно выдохнул, когда светлая прядь пощекотала нос, и, повинуясь какому-то порыву, легко провёл раскрытой ладонью от затылка Фалько вниз, скользнул по распущенным волосам и, медленно очертив прямую линию позвоночника, остановил движение на пояснице.
Поняв, сколь сильно он сжимает ткань рубашки герцога, наконец, осознав, что происходит, Фалько ослабил хватку, но не отстранился, вместо того, чтобы сделать это, он практически повторил движение де Нуарэ, едва касаясь, а затем более уверенно. Обняв герцога, человек в маске прошептал всего два слова: «Благословен будь», по-английски и не сделал ничего, чтобы разомкнуть объятья.
Тепло человеческого тела, сердцебиение прямо под рукой и тонкий аромат... всё ещё женских духов, скрывающих настоящий запах распущенных по спине светлых волос. Герцог чуть вздрогнул, когда ладонь Фалько скользнула вдоль его позвоночника, но уже через миг расслабился, легко выдохнул и чуть улыбнулся, хоть человек в маске и не мог этого видеть. Потом усмехнулся совсем тихо, потому что, стоя так, его губы были слишком близко к уху Фалько, и не хотелось громким звуком голоса нарушить как-то странно сложившуюся атмосферу, названия которой Огюст сейчас не смог бы дать. Усмехнулся и так же тихо проговорил: - Боюсь, господь на нашу долю благословений не рассчитывал, - произнёс совершенно без оттенка иронии или насмешки. - Приходится самим справляться. Но тут же снова улыбнулся и чуть опустил голову, коснувшись подбородком плеча Фалько, как будто этим жестом благодаря его не то за произнесённые шёпотом слова, не то за что-то иное.
Ответом на слова и действия герцога был тихий смех, вторящий его смеху и щекочущий кожу щеки, около уха. Сейчас эти двое были похожи на шепчущихся о чем-то школяров, находящихся в более близких, чем обычные дружеские, отношениях.
Когда смех смолк, де Нуарэ чуть повернул голову, чтобы его губы оказались ещё немного ближе к уху Фалько и совсем тихо, на самой грани слышимости то ли произнёс, то ли выдохнул: - И мы обязательно сделаем всё так, что сам господь на своих небесах удивится тому, как это мы перещеголяли его благословения кому-то своими скромными человеческими потугами. А мы перещеголяем. Потому что он там один, мы - нет... - Огюст чуть подался назад, уже не соприкасаясь вплотную телами с человеком в маске, но всё ещё не опуская рук с его плечей. Заглянул в лицо серьёзно и уверенно, желая убедиться, что мужчина верно понял смысл последних сказанных им слов. Потом вдруг прищурил глаза и совершенно искренне улыбнулся, блестнув зубами. - Одна только сегодняшняя оперная троица чего стоит!
Фалько легко, но будто нехотя, разомкнул объятье, улыбнулся герцогу в ответ. Вспомнив о бокале вина, он приподнял сосуд и отсалютовав, произнес: - За дель арте.
- Un instant! - с краткой улыбкой бросил Огюст по-французски и двумя шагами оказался у кресла. Наклонился, подняв с пола свой бокал, и вернулся к Фалько. Остановился напротив него и приподнял сосуд с колыхнувшимся в нём вином повыше. Взглянул неожиданно серьёзно и добавил: - За ту силу, которая обрывает нити.
Немного более резко, чем следовало человек в маске кивнул и, неотрывно глядя на де Нуарэ одним залпом осушил бокал так, как это делают горькие пьяницы в грязных тавернах, быстро и лихо, так, как это делают люди, которым не о чем сожалеть, нечего бояться и нечего терять. Вкус вина он не почувствовал, только лишь легкий жар в гортани.
Почти синхронное движение, едва ли два глотка - судорожно дёрнулся кадык - и на дне не осталось ни капли, а де Нуарэ, криво усмехнувшись, неожиданно резко обернулся к камину и с силой метнул в него бокал. Хрусталь разбился на множество осколков, оставшихся валяться среди небольшой горки давно выгоревших углей и кое-где просыпался на пол перед камином. Огюст снова взглянул на Фалько, небрежно пожал плечами и улыбнулся.
Пронаблюдавший сцену Фалько, сделал неожиданное. Действие его граничило с безумием, и тому виной не был ударивший в голову хмель, причину сего поступка ночной гость вряд ли мог объяснить. Он поставил свой бокал на каминную полку и, глядя прямо на де Нуарэ, сделал шаг вперед, ступая босыми ногами на хрустальные осколки, рисуя незащищенной ступней полукружие узора, словно бы стремясь растереть осколки в пыль.
Де Нуарэ не отвёл от лица Фалько в мгновение ока слегка потемневших глаз и продолжал неотрывно смотреть на него, чуть сведя на переносице брови и слегка плотнее, нежели обычно, сжав губы. Едва заметно дёрнулась мышца лица, когда герцог, подавшись вперёд, еле сдержался и, вместо того, чтобы сделать нечто куда более резкое, просто подошёл почти вплотную к человеку в маске, тяжело облокотился о каминную полку и, чуть наклонившись к мужчине на удивление тихо произнёс: - Ну и какого дьявола вы это делаете, Фалько? - в синих глазах скользнули тени, а тихий голос звучал подобно туго натянутой струне. Последнее слово Огюст скорее выдохнул, нежели произнёс: - Зачем?
Фалько поднял согнутую в колене ногу, странным образом совершенно невредимую, рукой стряхнул осколки, потом переступил на другую, проделал то же самое, с улыбкой посмотрел на де Нуарэ и просто ответил: - Затем же что и вы. Фокус, - и рассмеялся, примерно так же как Огюст до этого.
- Можно, сеньор, - проговорил де Нуарэ, потянувшись рукой к полупустой бутыли, до сих пор стоящей на каминной полке, и повернув её вокруг своей оси. - Если очень постараться, можно собрать разбитое, даже если оно рассыпалось на сотни мелких осколков, - он перевёл взгляд на Фалько и чуть склонил голову набок. - Вот только при этом все пальцы окажутся изрезаны в кровь.
- Как? – спросил ночной гость, глядя на де Нуарэ с нескрываемым интересом. – Как собрать и вернуть прежнюю форму, а не всего лишь бессмысленно держать в руках груду стеклянного хлама?
Герцог несколько мгновений молчал, как будто задумавшись, потом усмехнулся и сделал глоток вина прямо из бутыли. - Собрать, расплавить и выдуть заново? - предложил де Нуарэ, потом поморщился и небрежно махнул рукой, придав лицу какое-то почти что беззаботное выражение. - А впрочем, я, конечно, несу абсолютную чушь. Не обращайте внимания, Фалько.
Фалько поднялся с кресла, подошел к де Нуарэ и, недолго думая, наклонился и поцеловал мужчину одним прикосновением губ. Взял из его рук бутылку, сделал глоток и повторил то же самое, теперь уже со вкусом вина на губах. Снова отстранился, улыбнулся, отставил бутылку и очень тихо сказал: - Время позднее для философских диспутов, герцог.
Огюст машинально бегло облизнул губы, ощутив пьянящую смесь двух вкусов, мотнул головой и потянулся к бутыли. Сделал щедрый глоток, на миг чуть опустив ресницы, потом снова скользнул языком по губам, чтобы не оставить на них алых капель, и, взглянув на Фалько, отчего-то широко улыбнулся, прищурив блестнувшие в полумраке глаза: - А для чего оно не позднее?
Фалько наклонил голову, глядя на герцога чуть исподлобья: - Этой комнате далеко до деревенского поля и пляжа у Виллы Аллегриа, но мы можем найти себе более приятное занятие, чем пространные рассуждение о хрустальных осколках.
Огюст секунду смотрел на Фалько, не меняя выражения лица, но по её истечении улыбка медленно соскользнула с его губ, а в глазах промелькнуло нечто похожее на растерянность. - Я совсем не имел в виду, что... - начал он, поняв, что именно произнёс минутой ранее. - И вы вовсе не должны... А, дьявол!.. Герцог отвёл взгляд, коротко усмехнулся и провёл ладонью по глазам и лбу, запутавшись пальцами в волосах и так замерев на несколько мгновений. Убрав руку и опустив её вдоль тела, он посмотрел на человека в маске, рассеянно приподнял уголки губ и, протянув ладонь, кончиками пальцев коснулся его подбородка. - Простите меня, - совсем тихо, на выдохе.
- Дьявол? – спросил ночной гость и тихо рассмеялся, - думаю, он будет рад, - Фалько обнял герцога за плечи, - но грехопадение бывает столь приятным прой…
- Господь уж точно не похвалит, - хмыкнул Огюст, скользнув одной рукой Фалько за спину, а другой проведя по распущенным волосам, которые снова норовили пощекотать нос, когда герцог опустил в них своё лицо, глубоко вдыхая смесь аромата женских духов и еле-еле ощутимого (или, быть может, только угадываемого по воспоминанию?) запаха тела мужчины.
Вспомнив увещевание деревенского падре, ночной гость тихо рассмеялся. Что проку в том нарисованном богословами идоле, если в нем нет ни понимания, ни прощения, ни любви? Повинуясь чувствам, он ответил на объятья де Нуарэ нежно и бережно, и если это и было дьявольскими кознями или проделками Бахуса, благословившего вино, Фалько предался этому странному удовольствию, нисколько не сожалея о том, что прекрасно ведает, что творит.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума