Vedi Napoli

Человек в черном, потертом сюртуке, в надвинутой на глаза треуголке неспешно шел по извилистой улице. Где-то за спиной мерцали огни респектабельных кварталов, здесь же было заметно темнее, тише, и нестерпимо воняло помоями. Он шел бесшумно и спешно, не оглядываясь. Здесь было легко поскользнуться или «нечаянно» упасть, очнувшись абсолютно голым или не очнувшись вовсе. Он знал это как никто другой. В следующем квартале его ожидало иное зрелище: в узком проулке ютилось разнообразное отребье: от дешевых шлюх до тех, кто готов убить человека за медяк. Где-то совсем рядом кричал голодный ребенок. Фалько продолжал идти не обращая внимания на окрики. Когда отсвет фонаря нечаянно выхватил из темноты его лицо, кто-то из женщин отшатнулся, произнеся одно единственное слово «Призрак». Его целью был дом почти в самом конце улицы. Дойдя до него, человек в черном толкнул дверь, отодвинул промасленную тряпку, прикрывавшую выход и тихо поздоровался. В доме было на удивление чисто, сильно коптила масляная лампа. Здесь находились трое: ребенок – исхудавший, чумазый голодранец лет шести, ерзал на табурете, женщина – подобие вяленой рыбы с глазами волчицы сидела, подле кровати старика, который, невнятно бормоча, восседал как царь Соломон на троне - грубо сколоченной, деревянной кровати. Гость поздоровался и снял шляпу. Малец воззрился на него с суеверным ужасом и быстро перекрестился, вскочил с места, встал в углу. Женщина же напротив улыбнулась, демонстрируя крупные зубы. Мужчина, находившийся который день в бреду, не был в состоянии воспринимать окружающую реальность:
- Как он? – спросил ночной гость тихо и ровно.
- Как обычно, - скорбно ответила женщина, взглянув на старика.
- Сожалею, - отозвался Призрак и перевел взгляд на мальца. – Где твой старший сын?
- А дьявол его знает, - женщина сплюнула с досадой, - носит где-то ветер…
Ночной гость потер одну ладонь о другую, надсадно и хрипло закашлялся.
- Ты знаешь, я все равно найду его, - сказал он женщине, после того как отдышался и, запустив руку в карман, выудил оттуда монетку, протянул мальчишке. Тот метнулся от стены, будто собачонка схватил кружок металла и тут же попробовал его на зуб. Гость подошел к столу и отсчитал три монеты достоинством покрупнее.
- А ну отдай сейчас же! – вскрикнула женщина, обращаясь к мальчишке. Тот снова забился в угол, прижался лопатками к стене, стискивая кулак.
– Никакого сладу с ним нет, - фыркнула «волчица».
Смерив взглядом обстановку, Призрак сказал:
- Отдать бы тебе его в услужение Сеньору, заодно бы и грамоте обучился.
- Да шел бы ты, - ответила она, - от вас одни несчастья.
- Где он? – снова повторил свой вопрос ночной гость.
Женщина встала, оправила серый передник и, раскачиваясь из стороны в сторону, разминая сухие кости, нехотя произнесла:
- У зазнобы своей, он теперь всегда околачивается там, когда не с вашим Сеньором.
Призрак кивнул, надел шляпу и вышел прочь. Ему следовало пройти еще три квартала, повернуть налево и, поднявшись на второй этаж домика с осыпавшейся черепицей, разорвать объятья двух влюбленных.
Когда дверь захлопнулась, женщина, блаженно улыбаясь, сгребла монеты в ладонь и, поднявшись на цыпочки, воровато спрятала добычу в деревянной кубышке. Повернувшись к мальцу, она процедила сквозь зубы:
- Если не отдашь, лозиной угощу.
Сидевший на кровати старик покачнулся и выдохнул протяжное, хриплое «Оооо!».