Бывает иногда, что попадаются какие-либо литературные отрывки или высказывания, которые, кажется, как нельзя кстати подходят к тому или иному моменту игры.
Исполнитель: Калугин Сергей Композиция: Танец Казановы
Слабый шорох вдоль стен Мягкий бархатный стук Ваша поступь легка - Шаг с мыска на каблук И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной
Любопытство и робость Истома и страх Сладко кружится пропасть И стон на губах -
Так замрите пред мертвой витриной, где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор - прикоснитесь желаньем, я выйду
Обратите внимание - щеголь, красавец и фат Лишь слегка потускнел мой камзол. изукрашенный пылью
Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
на стене молоток - Бейте прямо а стекло И осколков поток Рухнет больно и зло
Вы падете без вывертов - ярко, но просто, поверьте.
Дребезг треснувшей жизни Хрустальный трезвон Тризна в горней отчизне Трезво взрезан виссон Я пред Вами, а Вы предо мной - киска, зубки ощерьте
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры Я сожму Вашу талию в тонких костлявых руках Первый танец - кадриль, на широких лопатках кентавра Сорок бешеных па по-над бездной, чье детище - мрак.
Кто сказал, Казанова не знает любви. - тот не понял вопроса
Мной изведан безумный полет на хвосте перетертого троса
Ржавый скрежет лебедок и блоков - мелодия бреда
Казанова, прогнувшись, касаткой ныряет в поклон менуэта
За ключицу держитесь - Безудержный пляс
Не глядите в замочные скважины глаз Там, под крышкою черепа, - пыль и сушеные мухи
Я рукой в три кольца обовью Ваш каркас а затем куртуазно отщелкаю вальс Кастаньетами желтых зубов Возле Вашего нежного уха.
Нет дороги назад - перекрыта и взорвана трасса И не рвитесь из рук - время криво, и вряд ли право
Серный дым заклубился - скользим по кускам обгорелого мяса Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули, детка. - Не Армагеддон. Это яростный рев Похотливых валторн
В честь одной безвозвратно погибшей. хоть юной, особы. и не вздумайте дернуть Крест-накрест рукой Вам же нравится пропасть - Так рвитесь за мной Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы.
Плошки с беличьим жиром во мраке призывно мерцают
Канделябры свихнувшейся, пряной, развратной любви
Шаг с карниза, рывок на асфальт. где червем отмокает
Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови
Кто сказал - Казанова чарует лишь с целью маневра ? Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерва Мои напор сокрушит Гималаи и гордые Анды В монотонной свирепости черной и злой сарабанды
Треск разорванной ткани Бесстыдная мгла В обнаженной нирване Схлестнулись тела Шорох кожистых крыл - нас баюкают ангелы ночи диким хмелем обвейся И стыло смотри как заезда эдельвейса Раскрылась внутри Как вибрирует в плеске соития мой позаоночник
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге Там пришли за тобой , только это до времени ждет Ты нагая взойдешь на разбитые черные дроги И безумный возница оскалит ликующий рот Леденяще и скупо Ударит Луна Содрогнется над крупом Возницы спина Завизжат на дорожных камнях проступившие лица В тусклых митрах тумана Под крыльями сна Расплетут пентаграмму Нетопырь и Желна И совьют на воздусях пылающий бред багряницы
Но не помни об этом в упругом пьянящем экстазе Выпестовывай сладость мучительной влажной волны Звезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен Время взорвано зверем и взрезана кровля спины
Кто сказал "Казанова расчетлив. - тот врет неумело Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет Я пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни!
Снова - шорох вдоль стен Мягкий бархатный стук Снова поступь легка - Шаг с мыска на каблук И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной Любопытство и робость истома и страх Сладко кружится пропасть И стон на губах Подойдите. - Вас манит витрина, где выставлен труп мой...
Одинокая птица над полем кружит, Догоревшее солнце уходит с небес. Если шкура сера и клыки что ножи, Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока, А не крови, бегущей из порванных жил. Если вздыблена шерсть, если страшен оскал, Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул, Забывая, каков над землей небосвод. Там я собственной крови с избытком хлебнул До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал, Но к ярму привыкать не хотел и не мог. И ошейника нет, чтобы я не сломал, И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца И следов, что навеки ушли в темноту. И еще не бывает, чтоб я стервеца Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка И стрелы с тетивы за четыре шага. Я боюсь одного - умереть до прыжка, Не услышав, как лопнет хребет у врага.
Вот бы где-нибудь в доме светил огонек, Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке... Я бы спрятал клыки и улегся у ног. Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил, и хранил, и берег - Просто так, за любовь - улыбнувшихся мне.. ... Но не ждут, и по-прежнему путь одинок, И охота завыть, вскинув морду к луне.
*** - Стоишь на берегу и чувствуешь соленый запах ветра, что веет с моря, и веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась, и губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой… - Я не был на море... - Ладно, не заливай! Ни разу не был на море? - Не довелось... не был - Уже постучались на небеса, накачались текилой, буквально проводили себя в последний путь, а ты на море-то не побывал… - Не успел, не вышло... - Не знал что на небесах никуда без этого? Пойми, на небесах только и говорят, что о море… Как оно бесконечно прекрасно… О закате, который они видели…О том, как солнце погружаясь в волны стало алым, как кровь, и почувствовали, что море впитало энергию светила в себя, и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине… А ты… Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море…
*** - Я слышал о вас из новостей, знаю, в чем ваша беда. У вас есть планы? - Да. Мы собирались на побережье. Моря не видели. - Не видели никогда? Так поспешите… у вас мало времени... На небе только и разговоров, что о море и о закате… Там говорят о том как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром, как он тает в волнах, и еле видимый свет, словно от свечи горит где-то в глубине…
В звездное небо плачь, маленький плут, Мальчик, бежавший от матери в темную ночь Плачь оттого, что теперь ты свободен от пут, Плачь оттого, что вряд ли кто сможет помочь
Был на цепи, но зато ты был ими любим Вера в себя сильней, чем эта любовь Ты не растоптан, но ты остался один Выход наверх - всегда через боль
Маре бел ля донна эон бельканцоне Саи кентиамо сен приамо Донна Бел ля маре кредэри кантаре Дами иль моменто кени пьячи пью Уно-уно-уно-ун моменто уно-уно-уно сантименто Уно-уно-уно комплименто О сакраменто сакраменто сакраменто Маре бел ля донна эон бельканцоне Саи кентиамо сен приамо Донна Бел ля маре кредэри кантаре Дами иль моменто кени пьячи пью Уно-уно-уно-ун моменто уно-уно-уно сантименто Уно-уно-уно комплименто Сакраменто сакраменто сакраменто Сакраменто сакраменто (c) Юлий Ким
Песня найдена Лучией, и огромная ей за это благодарность :)
Ваша честь Кровав подбой у вашего плаща, О, Ваша Честь, Не вам ли я вручаю, трепеща, О, Ваша Честь, Судьбу свою, а с ней свою свободу? Невзгоды и мольбы мои не счесть.
Не вам ли я молился, как Творцу, о Ваша Честь, Не вам ли, как всеобщему отцу, о Ваша Честь, Я доносил во имя правосудья, Оружьем был и нес благую весть.
Клянусь, что нет ни в чем моей вины, о Ваша Честь, Клянусь во всем ловушка сатаны, о Ваша Честь, Клянусь... Но сердце падает как камень, И пламень преисподней - все что есть.
Не вы ли говорили донести, о Ваша Честь, Заблудшего от гибели спасти, о Ваша Честь, Но вижу: Небо глухо к правосудью, А судит, а помилует Бог весть.
Суров ваш взгляд пылающий огнем, о Ваша Честь, Я пламень преисподней вижу в нем, о Ваша Честь. Пощады! Но молчит слуга фемид... Подбой плаща кровав, как слово "месть".
Бежав суеты в распустившийся вечер Оставим дела и объятья подруг. Стечемся в таверну. Назначена встреча. Пылает магический круг. Наполнятся элем тяжёлые кубки, А головы станут пусты и легки, И в битве скрестятся точёные шутки, И будут смеяться клинки.
И в странные пляски ударятся ноги Сбивая подковы с сапог и копыт. Сатиры, герои и пьяные боги… Лишь Хронос на время забыт. Пускай нелогично, смешно и беспечно, Нелепое братство хмельного ума, Что ходит неспешно, да только по встречной Извечно - на все времена.
Каждый из дзанни имел свои характерные черты, но было нечто, что объединяло их всех. Все они – обычно люди бедные и голодные. Одна из самых древних тем комедии дель арте – тема голода дзанни. Дзанни голоден всегда. Голод – его второе я, такой же неотделимый признак, как маска или традиционный костюм. Дзанни не может не хотеть есть, он так подолгу постился, что приобрел привычку к непроходящему голоду (fame arretrata), который утолить невозможно. Эта его особенность всегда была объектом неистощимых шуток и насмешек (правда, обычно смягченных сочувствием). Непреодолимое чувство голода дзанни нередко становилось важнейшим компонентом сюжета, первопричиной, образующей завязку комедии, а также пружиной, двигающей ее действие вперед. Сценарии комедии дель арте дают этому множество подтверждений. Естественно, что тема голода всегда была содержанием очень большого числа разнообразных лацци. (c) Энциклопедия "Кругосвет"
Лица стерты, краски тусклы - То ли люди, то ли куклы, Взгляд похож на взгляд, А день - на день. Я устал и, отдыхая, В балаган вас приглашаю, Где куклы так похожи на людей.
Арлекины и пираты, Циркачи и акробаты, И злодей, чей вид внушает страх, Волк и заяц, тигры в клетке - Все они марионетки В ловких и натруженных руках.
Волк и заяц, тигры в клетке - Все они марионетки В ловких и натруженных руках.
Кукол дергают за нитки, На лице у них улыбки, И играет клоун на трубе. И в процессе представленья Создается впечатленье, Что куклы пляшут сами по себе.
Ах, до чего порой обидно, Что хозяина не видно: Вверх и в темноту уходит нить. А куклы так ему послушны, И мы верим простодушно В то, что кукла может говорить.
А куклы так ему послушны, И мы верим простодушно В то, что кукла может говорить.
Но вот хозяин гасит свечи - Кончен бал и кончен вечер, Засияет месяц в облаках... Кукол снимут с нитки длинной И, засыпав нафталином, в виде тряпок сложат в сундуках.
Кукол снимут с нитки длинной И, засыпав нафталином, в виде тряпок сложат в сундуках.
Может быть, в рамах стоит стеклопакет и в окнах отражаются соседние многоэтажки, но чем-то всё равно чертовски веет неаполитанским двориком 18-го века.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума