Отправлено: 21.09.06 12:52. Заголовок: "Утро в церкви". Церквушка Maria Caritatevole. 2.07.1752 07:00
Апартаменты Паолы Порпорино - Утро в церкви 2.07.1752 7:00 Экипаж остановился у небольшой сельской церкви. Всю дорогу Лучия старалась отвлечь Паолу от грустных мыслей, болтая о разнообразных девичьих глупостях, и ей это прекрасно удавалось. Виновница торжества вышла из кареты с лёгкой улыбкой, чуть задержалась на пороге церкви, поджидая подругу, ласково ей улыбаясь, словно извиняясь за причиненные хлопоты.
Лучия вышла из кареты следом за Паолой, легко придержав подол платья ладонью, дабы не наступить на него при сходе со ступеньки. Поймав виноватый оттенок улыбки, с шутливым лукавством погрозила милой подруге пальцем, и выпрямилась, одним плавным движением расправив чуть смявшиеся за время поездки складки на платье. -До чего же красивое место здесь, Паола… - молодая художница подняла голову, рассматривая церквушку и взгляд ее был взглядом искреннего восхищения смешанного с интересом. Пусть небольшая, церковь притягивала взор, наделенная под стать всем своим подобным строениям особой внутренней силой. Сейчас, озаренная восходящим солнцем, она казалась поистине местом приюта для сомнений и мыслей.
- Да, ты права, здесь красиво, но я уже так привыкла и к местному пейзажу, и к этой церкви, что уже не замечаю их прелести. В этот час в церковь была пуста. Паола ровным уверенным шагом направилась к алтарю, шаги отдавались эхом где-то в вышине, у самого купола. Было видно, что всё здесь привычно девушке, каждый камень в полу, каждое стёклышко в витражах, каждая тёмная дубовая скамья. На пол пути Паола остановилась и обернулась, словно проверяя здесь ли ещё Лучия.
Лучия следует за ней, осматриваясь – все ново, все так…непривычно. И захватывающе. -Чтож, я тут больше гость – смогу насладится происходящим в полной мере. – улыбнулась подруге, догоняя ее. Ощущение разлитого в солнечных лучах таинства все не покидало Лучию, и пустота залы лишь добавляла этого чувства. Девушка следует за Паолой, отдавшись на ее милость в этом пути.
Подойдя к алтарю, Паола перекрестилась и, тихо что-то прошептав, поднесла к губам серебряный крестик. - Лучия, тебе совсем не обязательно быть рядом всё время, пока я буду здесь. Если вид этих стен тебя утомит, то отправляйся не раздумывая обратно на Villa Allegria, либо куда сердце прикажет. Я уже чувствую неловкость за то, что краду тебя у мужа и требую заботы, словно беспомощный ребёнок, - слова были произнесены мягко и в пол голоса, сказав их Паола опустила взгляд, с готовностью принять любой ответ.
Испанка мягко покачала головой, и прижала ладони к груди, переведя взгляд с алтаря на подругу. -Раз назвав тебя своей подругой, я всегда буду хранить в своем сердце заботу о тебе – и рядом буду, когда нужна. – спокойно и уверенно прозвучали ее слова в ответ. – Не отдавай свое внимание тени сомнений, Паола – я с радостью сопроводила тебя, и это ничуть не тяготит меня. Зачем еще нужны друзья? Я лишь сожалею, что вернувшись на виллу буду должна оставить тебя – думаю, нам придется расстаться на время, ибо есть еще множество гостей и дел, что придется сделать, как тебе, так и мне... Но сейчас я побуду рядом столько, сколько будет тебе к лучшему, моя дорогая.
Паола благодарно улыбнулась маркизе. Могла ли она просить большего у Господа, когда кажется один из Его ангелов сам охраняет её. Как только умолк голос Лучи в церкви стало совсем тихо, утренний свет лился сквозь высокие окна, камень хранил ночную прохладу. Всё вокруг было наполнено умиротворением и спокойствием, которое проникало в тебя и заставляло забыть о мирской суете. Паола села на одну из ближайших скамей, мощных и тяжёлых, казалось, она хранила в себе молитвы и переживания прихожан ещё со средних веков. Склонив голову в молитве она на какое-то время отрешилась от этого мира.
Зеленая изгородь у церкви была совсем невысокой, и падре Витторе, на ходу ведущий ладонью по мясистым, набухшим от живого сока листьям, мог напомнить ростом, шириной плеч и позой микеланджеловского Давида: одна рука тянется вниз, другая согнута в локте и касается распятия на груди. Да и лицо – изгиб бровей, крупные спокойные веки, твердая излучина губ… А взгляд? Не так ли смотрят на врага, грозного и заведомо обреченного?
Но до Судного дня будет силен враг. Вчерашним вечером он прикоснулся к устам Бьянки Маттини, еще хранившим вкус своей первой облатки. Ребенка до тонкости виссона иссушила болезнь, все прозрачнее делался порцеллан высокого лба, и не ждал священник таких слов из губ, разлепленных через силу. - Когда б меня Беппе поцеловал, я бы стала здоровой, падре. Ведь если у мамы голова, папа ее целует. И меня тоже целует, но все равно не проходит. Вот если бы пришел Беппе... Отшатнулся, мелким крестом – себя, ее. Перекривленное гневом лицо горело, будто с больной на падре перекинулась лихорадка. И подумалось: хоть бы Господь взял ее душу скорее. Чистой.
Боковая дверь отворилась со скрипом. Совсем рассохлась, подумал падре Витторе, бережно прикрывая ее за собой. И напомнил себе: надо сказать Амадео, чтобы начисто вымел в звоннице пол. Жилистые руки ухватились за веревку большого колокола. Раз, два, три, четыре, пять, семь. С добрым утром, мир. Священник вышел из затхлости придела, прикрылся ладонью от ярких косых лучей. Теперь – в обход строения и снова внутрь. Неплотно пригнанные плиты на полу в ризнице, дверца, ведущая в пресвитерий… А церковь, оказывается, не пуста в этот ранний час. - Dominus vobiscum.
- Et cum spiritu tuo, - тихо отозвалась Паола и подняла взгляд, - Доброго утра, падре Витторе, - в её сердце всегда жил необъяснимый страх перед священником, уж слишком мало в его облике ассоциировалось с милосердием. Во взгляде падре, движениях, словах читалась какая-то ожесточённость, может, особый вид строгости, и если бы волею судеб его рождение пришлось на пятнадцатый век, то он вполне смог бы стать одним из первых, преуспевших в охоте, объявленной на Базельском соборе. Тем ни менее, Паола не колеблясь резким движением встала и подошла к священнику. - Падре, я пришла к Вам просить помощи и совета.
Чуть в стороне стоит, от подруги и появившегося священника - кажется, молитва завлекла испанку в омут поверяемых Богу чувств и мыслей, и еще пройдет не одна минута, пока поднимется эта смиренно склоненная черноволосая голова. Ладони молодой маркизы прижаты к груди, в скромном почтении святости этого места. Так о многом несет слова ее молитва...
- Мой долг - ни единой душе не отказывать в помощи и укреплять сердца добрым советом, - сдержанно отозвался священник. Видно было, до чего он напряжен: под скулами крупными буграми перекатывались желваки. В присутствии великосветских обитателей виллы падре Витторе чувствовал себя деревенщиной, и сейчас в зеленых глазах сеньориты Порпорино ему чудилась насмешка - ведь и латынь у нее куда лучше, и говорит она как по писанному, не прилагая к этому ровно никаких усилий. Священнику же приходилось мучительно выискивать слова: это на проповеди они лились сплошным жарким потоком, а сейчас...
- Падре, мои сердце и разум в смятении, - девушка говорила спокойно и сдержанно. Между этими людьми никогда не было ни доверительной близости, ни отеческого тепла. Паола стояла перед священником склонив голову и сомкнув руки, словно нерадивый ученик не затвердивший урока перед строгим учителем, - Неуспокоенная душа юноши привиделась мне, и не боялась она ни святого креста, ни молитв моих. Лукавый ли это пытается смутить душу мою? В чём вина моя перед Господом нашим, иль Он испытывает меня?
Священник помолчал. Слова Паолы сделали его лицо еще более пасмурным, предгрозовым - казалось, что падре Витторе вот-вот разразится громом и молниями, хотя прихожане знали, что их пастырь повышает голос разве что в момент вдохновенной проповеди. Какие же силы истрачивал этот святой человек, чтобы сдерживать необузданность, которая читалась в его глазах, развороте плеч, неосознанных движениях пальцев, перебиравших сейчас кипарисовые четки? - То был, конечно же, сон? - сухой вопрос прозучал полуутвердительно. - Не стоит вспоминать о нем, filia mia. Пустые ночные страхи; молитва, обращенная к Пресвятой Деве, прогонит их прочь.
Лучия, домолившись, опустила ладони. Девушка взглянула в сторону беседующей с святым отцом – а никем иным этот мужчина быть не мог – подруги, и не желая помешать их беседе, тихонько отошла к одной из скамей, где присела на самый край, скромно сложив руки на коленях поверх темно-синей ткани ее платья. Едва ли отвлечет неосторожным словом, или же докучливым взглядом. Быстрое касание вскользь двух фигур, и тихое удивление где-то в глубине сердца, Никак не отразившееся в спокойных чертах лица испанки. Едва ли этот Служитель Господа походил на всех, встречаемых ею ранее – обликом и голосом, движениями и мимикой. Однако, он был святым отцом, и этот сан уже говорил куда больше, чем могла дать обмануться любая внешность. Посему девушка кротко опустила взгляд, не отвлекая более ничем разговаривающих.
Слова падре, призванные успокоить юную душу, больно кольнули сердце, прозвучав как обвинение. Его фигура словно выросла, стала ещё более внушительной и заслонила собою всё. Теперь Паола ничего не видела перед собой кроме сутаны и сильных рук, перебирающих чётки. Щёки вспыхнули, а голос сбился на шёпот. - Это не было сном, падре. От рук призрака умер человек прошлой ночью, - найдя взглядом Лучию, Паола воспряла духом и смогла посмотреть прямо в лицо священнику.
Как будто бы ничто в лице служителя Церкви не переменилось: тот же суровый взгляд, то же напряжение в линиях скул, губ и подбородка. Но что-то было не так. Тишина. Могильная, тяжелая, будто упившийся живым соком incubo просочился тенью в багровый осколок витражного стекла и положил когтистые ладони падре на плечи. Деревянные четки больше не щелкали. - Как это случилось? И вопрос, и неестественно спокойный тон могли значить только одно - священник поверил. Сразу. Не усомнившись.
Лицо падре Витторе выражало немую силу, и спокойствие. Паола внимательно взглянула в него, похоже, в первый раз ей поверили, а не назвали впечатлительным ребёнком. - Ночью печальные мысли тревожили меня и не давали сну овладеть сознанием. Я вышла на веранду, откуда услышала его голос, затем появился и он сам. Неожиданность и то, кем был гость, напугали меня, на мой испуганный возглас и пришел граф д’Эмо, в последствии убитый. Граф спугнул призрака, но поплатился за это жизнью, - девушка говорила спокойно, ровным мягким, чуть приглушённым голосом, ночные события притупили на время её чувства и лишили их остроты.
- Имя графа д'Эмо мне раньше не приходилось слышать. Мир душе его, - падре Витторе перекрестился, задержав пальцы у лба чуть дольше обычного. - Давайте сядем, filia mia, и вы все мне расскажете обстоятельно. Вы говорили, что слышали голос призрака - а что за слова он произносил? Вы с первого взгляда распознали в нем пришельца с того света? Может статься, здесь происки не Дьявола, но человека...
- Граф входил в число гостей, прибывших на празднование помолвки, - Паола сделала пару шагов и села оставив место для собеседника, словно приглашая его последовать её примеру, почти на самый край скамьи, вновь смиренно склонив голову, - Гость говорил о призрачности красоты и бытия, весь вид его выдавал не причастность к нашему миру, миру живых. К тому же исчез он мгновенно, словно растворился, думаю, людям это неподвластно.
Рассохшееся от старости дерево скрипнуло под весом падре Витторе. - И он намеревался причинить вам вред? - отрывисто спросил священник. Его взгляд крючьями цеплялся за взгляд синьоритты Паолы, не отпускал, приказывал смотреть прямо. - Или же с вами он просто завел разговор, а на графа д’Эмо напал? Расскажите подробнее, как это было.
Рассказать всё подробно. Легко сказать, но как же тяжело это сделать. События прошлой ночи проносились перед глазами подобно урагану, в них не было стройной последовательности, упорядоченности, лишь яркие картинки хаотично сменяли друг друга. Вот голос поёт под окном, вот некто перепрыгнул через перила, вот белая роза упала к ногам, тело графа, замершее в неестественной позе, тёплые руки Лучи, заботливый взгляд Козимо. Паола воззвала к той не малой рациональности, что жила в ней, постаралась расставить фигуры действующих лиц, словно актёров театре, по их местам, взглянуть на сцену от третьего лица, в качестве зрителя, но не участника. - Вы правы, падре. Со мною призрак лишь вёл беседу, граф д’Эмо же чем-то вызвал его неудовольствие, за что и был обсыпан неизвестным белым порошком. Я вынесла воды, чтобы граф смог умыться и покинула веранду, т.к. в дверь апартаментов постучали. Когда же мы с пришедшей маркизой де Вега вернулись на веранду, граф был уже мёртв. Рядом с телом графа стояли маркиз Фьордалисо и виконт Пассеро. Признаюсь, первая моя мысль была о том, что маркиз заколол несчастного, тем более что Людовико стоял с обнажённой шпагой, но потом я отринула её. Думаю, ни виконт ни маркиз к смерти графа не имеют отношения, во всяком случае прямого. Падре, помолитесь за нас, и за обитателей виллы Аллегрия и за её гостей. Паола была так занята тем, чтобы не помешать чувствам нарушить стройность её мыслей, что не заметила пристального колкого взгляда падре Витторе. Закончив свой рассказ, она невольно вскинула взгляд в лицо священнику, и встретилась с ним глазами. Что-то в нём заставило девушку вздрогнуть, и, словно убегая, она снова опустила взор на ровные плиты каменного пола.
- Я помолюсь, - глухо уронил падре Витторе. Опять защелкали четки, но по-другому, в рваном ритме, будто отмеривая суматошное биение сердца. Но сердце самого священника стучало ровно - не бывает такого спокойного, тяжелого взгляда у тех, кто растревожен до трепета в груди. - Но будет ли довольно одной молитвы? Скажите, filia mia, а осеняли ли вы призрака крестным знамением? Взывали ли к Господу? - глаза падре теперь смотрели цепко, едва ли не обвиняюще.
- Я хочу верить в это, падре. Другого лекарства от ночных страхов я не знаю, - тон, в котором была сказана последняя фраза священника, родил в сердце ледяной холод, он мгновенно распространился по всему телу и заставил девушку вздрогнуть. Осеняла ли крестным знамением? Паола вновь проделала работу по выстраиванию событий в единую нить и ещё сильнее сжала руки, пальцы стали совсем белыми. - Я обращалась к Господу. Но призрак не испугался моих молитв, - голос сломался, уже шёпотом она добавила, - крестным знамением не осеняла.
- Напрасно, - тяжелым укором упало слово. И - еще мрачнее, словно прибивая гвоздями распятую душу: - Враги Господа убоятся только самых искренних молитв, не подточенных соблазном и любопытством. Но ни одни пособник Дьявола не вынес бы крестного знамения. Падре Витторе помедлил, позволяя тягостному молчанию расползаться по церкви, как кровавому пятну на полотне. - Я окроплю двери и окна виллы святой водой. И... - голос священника стал глуше, - если осталась хоть щепоть этого порошка, его надо послать в Санта-Мария дель Грация. Там несет служение брат Бартоломео, он сумеет определить, что за адское зелье убило графа.
Тяжёлый груз упал на плечи девушки, она совсем сникла и не могла произнести ни слова. Смерть графа д’Эмо нависла над нею тёмной угнетающей тучей. Но теперь у Паолы было оружие против призрака, которое, впрочем, как она надеялась, никогда ей не потребуется. Девушка подняла глаза к распятию и мысленно вознесла молитву, затем тихо ответила падре Витторе. - Я ничего не знаю о судьбе того порошка. Как только рассвело, я отправилась в церковь. Думаю, Вам стоит переговорить с моим отцом, маркизом Андреа Порпорино.
- Да, я обязан поговорить с маркизом, и как можно скорее. Он посылал за мной? - снова тревожно скрипит скамья. Большие руки падре Витторе неуклюже ложатся поверх натянутой на коленях сутаны. Лицо тяжелеет, из-под античной соразмерности проступает крестьянская грубость. Священник не любит встреч с титулованными особами, и даже за перегородкой исповедальни чувствует себя пахарем, вытащившим плуг на проезжий тракт. Ждет удара кнутом по спине. Пусть напрасно - а все-таки ждет.
- Падре, я не видела отца со вчерашнего вечера, и совершенно не знаю о делах, происходящих на данный момент на вилле, - холодное смирение. Никого не интересовали здесь боле её страхи и переживания. Отстранённость и обида недоласкоанного ребёнка говорили в Паоле. Так жадно желал падре Витторе встречи с маркизом… - я передам Ваше желание отцу. Благословите меня, падре, - с этими словами Паола встала, давая понять, что её визит в храм божий окончен.
Лучия, сквозь спокойную задумчивость увидев движение Паолы, ощутила завершение беседы ее с святым отцом, и встала со скамьи, давшей ей приют. Легким движением расправила складки зашуршавшего платья, и замерла поодаль, ожидая. День их только начинался, дорога же домой была безопасной благодаря приставленной ее супругом к карете охране – Лучия верила, искренне верила что, что бы не случилось той страшной ночью, завершится благополучно – светлая молитва, и стены старой церкви не позволяли сомневаться в том ее душе.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума